Северные предгорья Алтая формируют самостоятельную физико-географическую про-винцию Алтайской горной системы, выражающуюся в особом типе её зональности, состоящей из системы предгорных барьерно-высотных поясов. Изменение климатических условий в сто-рону уменьшения засушливости происходит как по направлению к горам, так и вдоль предго-рий с юго-запада на северо-восток, в сторону алтай-салаирского орографического "мешка" - своеобразной ловушки атмосферных осадков (Алтайский край, с. 213), северные предгорья включают в себя и Бийско-Катунское междуречье. Это холмисто-увалистая территория сочета-ется с кустарниковыми степями мелкосопочника, используемыми в качестве пастбищ. Речные долины сравнительно узки и их пойменные террасы преимущественно кустарниково-луговые. Сплошным лесным массивом покрыта лишь восточная часть района и долина р. Бии. На юге междуречье ограничивает северный фас Алтайских гор. Насыщенность этой территории вод-ными артериями текущими как в меридиальном, так и в широтном направлении, её предгорный характер обеспечивали в древности контакты между севером и югом, жителями равнин и гор. Эти особенности позволяют считать этот район контактной зоной как в географическом, так и в историческом смысле.
     В настоящее время в междуречье Бии и Катуни известно значительное различного рода археологических памятников, относящихся к раннескифскому времени (VIII-VI вв. до н.э.): могильников, поселений и отдельных находок (рис. 1). Первые памятники этого периода были открыты в 1920-30-е годы М.Д. Копытовым и С.М. Сергеевым, которые зафиксировали мо-гильники у сел Суртайка и Берёзовка и городища у сел Пильно и Мост-Иша. В 1930-34 гг. в связи со строительством Чуйского тракта С.М. Сергеев и А.П. Марков проводили стационарные исследования на могильниках Берёзовка-1, Суртайка-1,11, городище Усть-Иша-П (Грязнов М.П., 1956, с. 69; Полторацкая В.Н., 1961, с. 74; Членова Н.Л., 1973, с. 114; Абдулганеев М.Т., 1996а, с. 131; Абдулганеев М.Т., 1997, с. 53,55).
     В конце 1950-60-е годы разведочные работы в зоне Бикатунья производил Б.Х. Кадиков, открывший городища Пикет, Королёв Лог и могильник Усть-Иша-V, а Н.Л. Членова продолжи-ла раскопки Суртайки-1 (Членова Н.Л., 1973; Бородаев В.Б., Кадиков Б.Х., 1991, с. 67; Абдулга-неев М.Т, 1997; Скопинцева Г.В., 1998, с. 120). В конце 1980-90-е годы С.М. Киреев провел широкомасштабные раскопки многослойного поселения Майма-Ш, Г.В. Скопинцева исследова-ла могильник Усть-Иша-У, М.Т. Абдулганеев - городище Солонцы-Ш. Оба автора данной ста-тьи занимались также выявлением и картографированием археологических памятников (Киреев С.М., Булычев С.С., 1990; Абдулганеев М.Т, 1997, с. 54; Абдулганеев М.Т, Папин Д.В.. Ссмибратов В.П., 1998, с. 159; Киреев С.М., Кунгурова Н.Ю., 1997, с. 60; Скопинцева Г.В., 1998). Кроме того, за последние 80 лет в междуречье Бии и Катуни было обнаружено значительное количество случайных находок, относящихся к VIII-VI вв. до н.э. и поступивших в основном в фонды Бийского краеведческого музея (Членова Н.Л., 1976, с. 38-42, табл. 6; Абдулганеев М.Т, КирюшинЮ.Ф., Кадиков Б.Х., 1982, рис.5; 6; Иванов Г.Е., 1987, рис. 1; 2; Кирюшин Ю.Ф., Кунгуров А.Л., Казаков А.А., 1992, с. 8-19, 105-109, рис. 1; 10; 11; 17; 26; 27; Абдулганеев М.Т, 1996, рис. 1; 2; Могильников В.И., 1997, рис. 43-^6; Тишкин А.А., Папин Д.В., 1998).
     Несмотря на такую достаточно хорошую изученность данного региона в полевом отно-шении, далеко не все проблемы истории его VIII-VI вв. до н.э. решены. В датировку и культур-ную принадлежность некоторых памятников, особенно могильника Суртайка-1, была внесена путаница (Членова Н.Л., 1973, с. 114-115; Членова Н.Л., 1994, с. 20,21). Авторы данной статьи не ставят перед собой задачи решить все вопросы, цель их работы значительно проще. Она со-стоит в первую очередь в систематизации материалов раннескифского времени междуречья Бии

     и Катуни, сопоставлении поселенческих и погребальных комплексов, определении возможного характера взаимодействия древних обитателей этого района и соседних территорий.
     Поселения раннескифского времени делятся на укреплённые и неукреплённые. Располага-ются они по крупным рекам: Бии (Удаловка, Балыкса, Солонцы-Ш), Катуни (Майма-Ш, Пикет, Королев Лог), Ише (Казырык-П, Маяк-II, Усть-Иша-II,III). Неукрепленные поселки обычно зани-мают первую и вторую надпойменные террасы; часть являются мысовыми. Ни на одном из из-вестных в настоящее время неукрепленных поселков жилищных западин не выявлено.
     Городищ известно пять, причем четыре - на Катуни и в приустьевой зоне Иши, одно - на Бии. Всего в настоящий момент известно восемь городищ VIII-VI вв. до н.э. и нахождение пяти из них в междуречье Бии и Катуни, по нашему мнению, не случайно. Укреплённые посёл-ки занимают либо останцы коренного берега, либо мысовые участки третьей и четвертой тер-рас. При расположении на мысе напольная часть зачищена достаточно глубокими рвами, кром-ка берега - эскарпом. Скорее всего, укрепления дополняли и частоколы. На всех городищах имеются жилищные западины: от 11 до 57 (Абдулганеев М.Т, 1997).
     Керамический комплекс интересующего нас периода реконструируется по поселенческим материалам. В основном, это данные с городищ Солонцы-III, Пикет, Королёв Лог, Усть-Иша-Ша, Усть-Иша-П. Сосуды делятся на два типа. Первый тип наиболее массовый - крупные плоскодон-ные профилированные сосуды горшкообразной формы в подавляющем числе случаев орнаменти-рованные двойным рядом жемчужника с разделителем; в качестве разделителя выступают на-клонные отпечатки штампа или подтреугольныс вдавления, иногда перемежающиеся с сеткой, ёлочкой, наклонными отпечатками штампа. Редко второй ряд заменяется подвешенными тре-угольниками или рядом вдавлений. Исключение составляют два сосуда из раскопок Солонцов-III, орнаментированные отпечатками крестового штампа. Своеобразным индикатором этого типа яв-ляется оформление сосудов срезом венчика наружу, при этом он украшен наклонными отпечатка-ми штампа. Второй тип - полусферические чашки. Встречается гораздо реже, но вместе с пер-вым типом. Орнаментированы чаще всего горизонтальными линиями и сеткой, оформленной резным или гребенчатым штампом (рис. 2-1-4).
     Если говорить в целом, то орнаментальная схема керамического комплекса раннескифского времени Бие-Катунского междуречья характерна для большереченской культуры переходного времени (Грязнов М.П., 1956; Папин Д.В., Шамшин А.Б., 1998). Но для декора предгорий есть определённые отличия от керамики лесостепного Алтайского Приобья. Во-первых, это устойчи-вость орнаментальной схемы, когда одни и те же элементы орнамента встречаются в одном и том же порядке на разных памятниках, в отличие от лесостепного Алтая, где каждый памятник имеет свои специфические признаки (Папин Д.В., Шамшин А.Б., 1998, с. 94). Во-вторых, это обеднённость орнамента: чаще всего он складывается из трёх-четырёх элементов, в отличие от многооб-разия в лесостепи (Папин Д.В., Шамшин А.Б., 1998, с. 90). И наконец, это увеличение доли гре-бенчатого штампа, который доминирует в технике выполнения орнамента. По нашему мнению, в ряду памятников большереченской культуры материалы Бие-Катунского междуречья более позд-ние. Косвенно это подтверждается близостью орнамента предгорий к керамике бийского этапа.
     Могильников исследовано четыре: Берёзовка-1, Суртайка-1, Суртайка-П и Усть-Иша-V; возможно, что из погребальных комплексов происходят случайные находки у Понтонного моста и на 22 км Чуйского тракта (Кирюшин Ю.Ф., Кунгуров А.Л., Казаков А.А., 1992, с. 18-19). К сожалению, часть могильников в настоящее время уже уничтожена, поэтому судить об их планиграфии возможно только по одному: Усть-Иша-V. В нём насчитывается 56 курганов, растянутых в микроцепочки по два-пять объектов поперек узкой гривы. Таким же образом, скорее всего, располагались курганы на распахивавшемся еще в 30-е годы мо-гильника Суртайка-П (БКМ, ДО, Ф. 2, д. 6). В отличие от Усть-Иши-V видимые на этом па-мятнике микроцепочки были направлены перпендикулярно краю террасы. На Усть-Ише-V, как и на Суртайке-1 курганы раннескифского времени продолжали ирменские могильники. Сами погребальные комплексы VIII-VI вв. до н.э. располагались как на водоразделах (Усть-Иша-V), так и на второй и третьей террасах р. Катунь. В общей сложности на всех памят-никах в настоящее время исследовано около 40 курганов (Полторацкая В.П., 1961; Скопин-цеваГ.В., 1998).
     Во всех могильниках курганные насыпи земляные. Размеры их небольшие: диаметр от 6 до 16 метров, высота 0,2-0,6 метра. Под насыпью обычно находилась одна могила, за исключением

     Усть-Иши-V и Берёзовки-1, где в двух курганах было обнаружено по два погребе-ния. Глубины могил невелики - 0,7-1,35 м (0,15-0,55 метра в материке). Внутримогильные конструкции отсутствовали, лишь в трех курганах Усть-Иши-V прослежены деревянные об-кладки стен. В каждой могиле - по одному погребенному, уложенному скорченно на правом боку. В детской могиле Усть-Иши-V зафиксировано положение на левом боку. Преобладает ориентация головой на 3 (15 случаев); встречена также ориентация на ЮЗ (5 случаев) и СЗ (2 случая). Остальные погребения в силу ограбленности таковой информации представить не могут.
     Отличительной особенностью является отсутствие в погребениях керамики, на что об-ратила внимание В.Н. Полторацкая при публикации материалов Берёзовки-1 (1961, с. 83). В трёх погребениях этого памятника встречены также ребра овцы, а в двух могилах Суртайки-1 - кости лошади (зубы и фаланги ног). Инвентарь немногочисленен, но это объясняется ограбленностью большей части захоронений. Причем, как правило, грабительский лаз затраги-вал только верхнюю часть погребенного, где, вероятно, и были размещены наиболее ценные вещи. Не исключено также, что подобное расположение грабительского лаза объясняется стремлением осквернить могилы в более позднее время. Находки в погребениях представле-ны в основном украшениями: пронизками, бусами, подвесками, кольцами, серьгами, как пра-вило, из бронзы, реже - из кости и золота. Кроме того, найдены бронзовые кинжал и нож, роговое скульптурное навершие, бронзовые и роговые летали узды (накладки, пронизи, уди-ла, псалии) (рис. 3.-1,2,6-10). Сразу следует отметить, что сопровождающих захоронений лошадей нет, а в насыпи одного из курганов Берёзовки-1 найдены обломки керамики большереченского типа (Полторацкая В.Н., 1961, рис. 6-16).
     Представляется, что совмещение на достаточно узком участке Катуни большереченских городищ и выше описанных могильников не случайно. По крайней мере в двух случаях укреп-ленные поселки и погребальные комплексы VIII-VI вв. до н.э. находятся в пределах прямой видимости: городище Королев Лог и могильник Берёзовка-1, а также городища Усть-Иша-П и III и могильник Усть-Иша-V. При этом надо учесть близкое (2,0-2,5 км) расположение ишинских городищ и могильников Суртайка-1 и II (рис. I). Погребальная обрядность могильников не про-тиворечит отнесению их к большереченской культуре, что уже отмечалось в литературе (Гряз-нов М.П., 1956, с. 69; Полторацкая В.Н., с. 83,87,88). Особенностями бикатунских погребений является курганный обряд, отсутствие в захоронениях керамики, наличие в ряде случаев мяс-ной пищи. Эти черты обрядности и отличают их от большереченских Верхней Оби (Грязнов М.П., 11956, с. 57-67; Шамшин А.Б., Фролов Я.В., Медникова Э.М., 1996) и сближают памятники раннескифского времени Горного Алтая и его северных предгорий (см.: Кирюшин Ю.Ф., Тишкин А.А., 1997, с. 31-40). Контакты двух групп населения были, ско-рее всего, взаимными и потому в последнее время на целом ряде памятников Средней Катуни найдена большереченская керамика (Кирюшин Ю.Ф., Тишкин А.А., Степанова Н.Ф., Кунгурова Н.Ю., 1995, рис. 3: Степанова Н.Ф., 1998).
     Не касаясь в целом вопроса о происхождении большереченской культуры VIII-VI вв. до н.э., хотелось бы попытаться объяснить особенности ее в междуречье Бии и Катуни. Об од-ной из них - непосредственных контактах с населением Горного Алтая - говорится выше. Вторая видится нам в особенностях предшествующей ирменской культуры, на что обратила внимание Н.Л. Членова (Членова Н.Л., 1972, с. 121). Помимо частичного сходства керамиче-ских комплексов, участие ирменцев в формировании большереченской культуры северных предгорий Алтая проявилось в погребальной обрядности: небольшой глубине могильных ям, ориентации головой в западный сектор, преимущественном положении скорченно на правом боку. Скорее, всего, большереченцы пришли на ближнеелбанском этапе VII-VI вв. до н.э. (Шамшин А.Б., 1989, с. 121) на территорию Бикатунья с более северных территорий. Памят-ники мыльниковскою этапа здесь отсутствуют, а керамические комплексы отдельных поселений выглядят, в отличие от приобской зоны, очень однородно (сравни: Грязнов М.П., 1956, табл. 1Х, Х,ХШ,Х1У,Х1Х; Абдулганеев М.Т., 1997, рис. 1,3,4; Папин Д.В., Шамшин А.Б., 1998, рис. 4-14).
     В данном случае нам кажется немаловажным обратиться к материалам самого известного в этом регионе ирменского могильника - Суртайка-1, тем более что по поводу его датировки уже давно ведутся споры (Членова Н.Л., 1973; Бородаев В.Б., 1986, с. 96-98; Матвеев А.В.,

     1986, с. 63; Членова Н.Л., 1994. с. 20,21,72; Бородаев В.Б., 1998, с. 72). На этом памятнике в 1931 г. были найдены стремечковидные удила, У-образные псалии (рис. 3.-6,7,10), гвоздевидная серьга и сосуд ирменского типа. По мнению Н.Л. Членовой, находки эти были сделаны под наблюдением С. М. Сергеева (Членова Н.Л.. 1973. с. 114). В коллекционной описи по археологии (БКМ ДО. Ф 2, Д. 59), составленной С.М. Сергеевым, записано следующее: "Коллекция бронзовых предме-тов, найденных при земляных работа на стройке Чуйского тракта между сел Быстрянское и Суртайское на глубине 1,3 м вместе с двумя скелетами человека в 1931 г. Коллекция пожертвована в Музей десятником работ т. Мих. Ефим. Богаевым 28 февраля 1932 года. Коллекция состоит из 4 бронзовых предметов и 1 глиняного горшка. Датировка не установлена пока, т.к. предметы разных эпох и, возможно, из разных погребений". Как видно из этой записи, С.М. Сергеев не присутствовал при раскопках и уже тогда стал сомневаться в единовременности находок. Четвертый бронзо-вый предмет, не учтённый ни в одной публикации по могильнику Суртайка-1 - указан на черно-вом плане этого памятника, выполненным А.П. Марковым - это топор (БКМ, ДО. Ф. 2. Д. 6). Скорее всего, именно этот топор хранится в фондах Бийского краеведческого музея без инвентар-ного номера и опубликован одним из авторов данной статьи, как найденный в г. Бийске (Абдулганеев М.Т, Кирюшин Ю.Ф., Каликов, 1982, рис. 5).
     К сожалению, Н.Л. Членова до сих пор считает эти находки единовременными (Членова Н.Л., 1994, с. 20,21,72), несмотря на то, что приводимая нами цитата была опублико-вана В.Б. Бородаевым в 1986 г. Более того, Н.Л. Членова игнорирует ее, обвиняя В.Б. Бородаева и А.В. Матвеева в необоснованной критике (Членова Н.Л., 1994, с. 20). Как уже подчеркива-лось, С.М. Сергеев не мог присутствовать при находке 1931 года, если она была передана в Бийский краеведческий музей в 1932 г. Поэтому и не мог зафиксировать порядок расположения вещей, именно поэтому он и стал сомневаться в единовременности находок. Дальнейшие ис-следования на Суртайке-1 проводил не он, а А.П. Марков. Сам С.М. Сергеев был по тем време-нам специалистом очень высокого класса. Его учителями были И.Т. Савенков и В.А. Городцов (Кунгуров А.Л., 1992, с. 178-179), а сам он в разные годы возглавлял Бийский и Ойротский краеведческий музеи, выявил и исследовал многие памятники на территории Алтая.
     Любой археолог знает, что наличие под одной насыпью двух-трёх могил - факт обыч-ный, особенно если часть этих погребений - впускные. Случай наличия нескольких погребе-ний был зафиксирован и самой Н.Л. Членовой при раскопках в 1969 г. (Членова Н.Л., 1973, рис. 46). Несмотря на это Н.Л. Членова упорно вносит Суртайку-1 в список памятников ирменской культуры, доказывающих существование ее в VII в. до н.э. (Членова Н.Л., 1994, с. 21). Еще одно основание для этого - находки в насыпи другого кургана большереченского, по ее мне-нию, сосуда (рис. 2.-8) (Членова Л.Н., 1994, с. 20). Тем не менее, М.П. Грязнов считал подоб-ную керамику не большерсченской, а березовской (Грязнов М.П., 1956, с. 90). В настоящее вре-мя для северных предгорий Алтая выделена быстрянская культура кон. VI-II вв. до н.э. (Киреев С.М., 1992, с. 56) и сосуды, подобные найденному Н.Л. Членовой, характерны именно для нее (Абдулганеев М.Т.. Владимиров В.Н., 1997, рис. 38,39,42,43,54-61). Если следовав логике Н.Л. Членовой, то верхней границей ирменской культуры должен быть VI в. до н.э., к сча-стью она этого не делает (Членова Н.Л.. 1994, с. 69).
     Хотелось бы остановиться в целом на комплексе памятников у сел Быстрянка и Суртайка. В 1932 г. на могильнике Суртайка-1 насчитывалось более 50 курганов, растянувшихся на протяже-нии двух километров. Помимо второй террасы, часть курганов (Суртайка-П, УстьИша-V) распола-галась на третьей и четвертой террасах, а своей северной частью могильник Суртайка-1 почти смыкался с могильником Быстрянка. В состав последнего в то время входило более 120 курганов. Если учесть, что уже тогда часть курганов была разрушена постройками сел и автодорогой, мож-но считать, что район Катуни между устьем р. Иша и с. Быстрянка представлял собой огромное могильное поле протяженностью около восьми километров. При таком обилии курганов это было, конечно, не два могильника. На самом могильнике Суртайка-1, помимо ирменских и большереченских, А.П. Марковым и Н.Л. Членовой были изучены погребения скифского времени и эпохи средневековья. Находка У-образных удил и стремечковидных псалиев (1931 г.) была сделана в 0.5 км севернее основной массы ирменских курганов; через год А.П. Марков раскопал гам еще один курган с материалами раннескифского времени (рис. 3--8,9). Скорее всего, правы А.В. Матвеев и В.Б. Бородаев, предполагающие случайные раскопки в 1931 г. в районе Суртайки и Берёзовки нескольких курганов (Бородаев В.Б., 1986, с. 98; Матвеев, 1986, с. 63.), а не одного,

     как считает Н.Л. Членова (Членова Н.Л., 1973, с. 114).
     В целом этнокультурная карта северных предгорий Алтая раннескифского времени выгля-дит достаточно пестрой. По крайней мере уже в VI в. до н.э. прослеживается проникновение на Алтай и в том числе в междуречье Бии и Кату ни раннесакских племен (Троицкая Т.Н., Бородовский А.П., 1994, с. 74,76; Могильников В.А., 1997, с. 88,89,103), по мнению одного из авторов данной статьи - улубаевскотасмолинских, принесших с собой керамику, орнаментированную "чистым" жсмчужником (Хабдулина М.К., 1994, рис.63, с. 67; Абдулганеев М.Т. Владими-ров В.В., 1997, с. 64-65). Подобная керамика встречена также в верховьях Иртыша и в западных предгорьях Алтая (Казаков А.А., Кирюшин Ю.Ф., Тишкин А.А., 1996, рис.20; Ермолаева А.С., Ермоленко Л.Е1., Кузнецова Э.Ф., Тепловодская Т.М., 1998, рис. 2).
     К концу VII - началу VI вв. до н.э. относится также распространение У-образных псалиев, причем ряд исследователей считают западные предгорья тем районом, откуда произошла миграция небольшой группы населения в Туву (Бородаев В.Б., 1993, с. 152,155; Бородаев В.Б., 1998, с. 72; Кубарев В.Д.. 1998, с. 77; Шульга П.И., 1998, с. 36,37,49). При движении вдоль северозападной кромки Алтайских гор на северовосток переселенцы должны были пересечь се-верные предгорья и форсировать Катунь.
     Там же, в районе западных предгорий П.И. Шульга и С.М. Ситников выделяют группу памятников, для которых характерны грунтовый обряд погребения, преобладающее положение вытянуто на спине и ориентация в северозападный сектор (Ситников С.М., Шульга П.И., 1998, с. 69-71,76; Шульга П.И., 1998, с. 37). По их мнению, с которым мы солидарны, эти могильни-ки не вписываются в куюмский тип памятников по Н.Ф.Степановой (Степанова Н.Ф., 1986) или усть-куюмский вариант майэмирской культуры по В.А. Могильникову (Могильников В.А., 1986). Погребальные комплексы, выделяемые П.И. Шульгой и С.М. Ситниковым, действитель-но значительно ближе тасмолинским Северного Казахстана.
     По нашему мнению, помимо У-образных удил с Суртайки-1, в северных предгорьях Ал-тая есть еще по крайней мере два могильника, свидетельствующие о миграции какой-то группы населения с юго-запада. Это - Белокуриха (Аврора) и Точилинский Елбан (Абдулганеев М.Т., Шамшин А.Б., 1990, с. 102; Абдулганеев М.Т, Казаков А.А., Неверов С.В., 1991, с. 60; Абдулга-неев М.Т, 1997, с. 76), причем оба памятники относятся по крайней мере к VI в. до н.э. и дати-руются бронзовыми ножами (рис. 3.-4,5). С памятниками западных предгорий и Иртыша и объ-единяют положение погребенных вытянуто на спине и северо-западная ориентация. По тем же признакам они близки части могильников VI в. до н.э. Средней Катуни (Неверов С.В., Степано-ва Н.Ф., 1990, с. 295; Кирюшин Ю.Ф., Степанова Н.Ф., Тишкин А.А., 1997, с. 105). Эти факты, по нашему мнению, свидетельствуют о существовании в конце VII-VI вв. до н.э. в горах и предгорьях Алтая единой культуры группы и подтверждают мнение о миграции населения в этот период в направлении юго-запад - северо-восток.
     Практически одновременно с миграцией с юго-запада в северных предгорьях появляются раннепазырыкские памятники, характеризующиеся ориентацией в восточный сектор и положе-нием коня с севера. Одно из таких погребений на Точилинском Елбане было частично перекры-то могилой с северо-западной ориентацией. В самом пазырыкском захоронении был обнаружен нож, аналогичный найденному в могильнике Белокуриха (Аврора) (рис. З.-З). А группа посе-лений у с. Точильное наибольшее сходство обнаруживает с горно-алтайскими элекмонарского типа (Абдулганеев М.Т, Владимиров В.Н., 1997, с. 66-68).
     К началу VI в. до н.э. относятся и самые ранние быстрянские погребения на могильниках Бийск-1, Майма-ХIХ и Быстрянка, отличающиеся от пазырыкских ориентацией на запад и по-ложением коня с юга (Евтюхова Е.А., Киселёв С.В., 1941, с. 90-92; Завитухина М.П., 1961, с. 93; Завитухина М.П., 1966, с. 62-64; Суразаков А.С., 1988, с. 81; Киреев С.М., 1992). На мо-гильнике Быстрянка зафиксирована черта, более характерная для погребений раннескифского времени: захоронение человека и лошади в отдельных ямах.
     Поэтому появление городищ большереченской культуры в первую очередь на право-бережье Катуни было неизбежной реакцией на постоянные проникновения новых групп насе-ления с юга и юго-запада. Совершенно не случайно и то, что большереченские городища отсут-ствуют в низовьях Бии и Катуни и в самых верховьях Оби: в этом районе проживало родствен-ное предгорным большереченцам население.
     Лишь к концу VI - началу V вв. все выше перечисленные группы населения начали консолидироваться

      в единую быстрянскую культуру. Как пережиток большеречья в предгорьях еще неко-торое время сохранялись памятники бийского этапа (Абдулганеев М.Т, 1991; Абдулганеев М.Т., 1993) и могильники, сохраняющие в погребальной обрядности некоторые черты предшествующего времени (ориентация на запад, положение скорченно на правом боку, отсутствия захоронения лоша-ди - Полторацкая В.Н., 1961, с. 79,81,87,88). Результатом влияния большереченцев на пришельцев мы считаем ряд поселений, в орнаментации керамики которых имеются сходные с бийскими черты (Абдулганеев М.Т., Владимиров В.Н., 1997, рис. 59; рис. 61).