автореферат

На правах рукописи

Ситников Сергей Михайлович

САРГАРИНСКО-АЛЕКСЕЕВСКАЯ КУЛЬТУРА

ЛЕСОСТЕПНОГО И СТЕПНОГО АЛТАЯ

Специальность 07.00.06 – археология

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

кандидата исторических наук

Барнаул –2002

Работа выполнена в лаборатории исторического краеведения

Барнаульского государственного педагогического университета

Научные руководители: доктор исторических наук,

профессор Демин М.А.;

доктор исторических наук,

профессор Кирюшин Ю.Ф.

Официальные оппоненты: доктор исторических наук,

профессор Глушков И.Г.;

кандидат исторических наук

Иванов Г.Е.

Ведущая организация: Горно-Алтайский государственный

университет

Защита диссертации состоится « 15 » октября 2002 г. в 12 .00 часов на заседании диссертационного совета К 212.005.01 в Алтайском государственном университете по адресу: 656099, Барнаул, ул. Димитрова, 66, в зале заседаний ученого совета.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Алтайского государственного университета

Автореферат разослан « 10 » сентября 2002 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета,

доктор исторических наук, профессор Е.В. Демчик

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы. В эпоху поздней бронзы на обширной территории Евразийских степей сформировался ряд культур, характерным признаком которых является керамика, украшенная валиками. Доля подобной посуды в различных памятниках колеблется в пределах 15 – 40 %. В зоне общности культур валиковой керамики выделяются три основных области: восточная - охватывающая степи и лесостепи от Алтая до Урала, западная - локализующаяся на северо-востоке Балкан, в низовьях Дуная, Восточных Карпатах и Прикарпатье вплоть до Днестра и контактная – включающая в себя Северное Причерноморье и прилегающие территории (Черных, 1983, с.82).

В восточном регионе известны три основные культуры валиковой керамики: черкаскульская, памятники которой встречаются в районе Южного Урала; бегазы-дандыбаевская, локализующаяся преимущественно в Центральном Казахстане; саргаринско-алексеевская, ареал распространения которой включает территорию Центрального, Северного и Восточного Казахстана, а также лесостепного и степного Алтая.

Саргаринско-алексеевская культура выделена сравнительно недавно. К настоящему времени лучше исследованными, благодаря работам О.А. Кривцовой-Граковой, С.С. Черникова, А.Х. Маргулана, М.К. Кадырбаева, Г.Б. Здановича, С.Я. Зданович, В.В. Евдокимова, Т.М. Потемкиной, В.Г. Ломана, являются казахстанские памятники. Однако там саргаринско-алексеевские материалы, как правило, залегают совместно с более ранними – андроновскими и более поздними – эпохи раннего железа. Смешанный характер этих памятников затрудняет изучение собственно саргаринско-алексеевской культуры. В связи с этим территория лесостепного и степного Алтая, ввиду наличия однослойных эталонных памятников, имеет большое научное значение.

В результате полевых исследований В.А. Могильникова, А.П. Уманского, Ю.Ф. Кирюшина, Г.Е. Иванова, А.Б. Шамшина, В.С. Удодова, М.А. Демина, Д.В. Папина, С.М. Ситникова получены новые обширные и очень важные источники, относящиеся к саргаринско-алексеевской культуре. Назрела необходимость систематизации накопленных материалов и определения их места в культурно-историческом процессе, протекавшем в степной и лесостепной полосе Алтая в эпоху поздней бронзы

До настоящего времени отсутствует общепринятая типология различных категорий инвентаря, слабо разработаны проблемы происхождения, эволюции, абсолютной и относительной хронологии саргаринско-алексеевских комплексов Алтая, а также неясна их роль в формировании культур скифского времени. Нерешенными остаются вопросы взаимодействия саргаринско-алексеевского населения с племенами сопредельных и отдаленных территорий и его место в общности культур валиковой керамики. В литературе весьма фрагментарно освещены многие аспекты хозяйственной деятельности саргаринско-алексеевского населения.

Таким образом, в настоящее время назрела необходимость комплексного всестороннего изучения саргаринско-алексеевских материалов лесостепного и степного Алтая, что позволит уточнить и скорректировать некоторые представления, касающиеся развития культур эпохи поздней бронзы лесостепной Евразии в целом.

Основной целью работы является комплексная характеристика саргаринско-алексеевских памятников Алтая в контексте общности культур валиковой керамики казахстанских степей.

Реализация поставленной цели требует решения следующих задач:

1) проанализировать основные концепции в историографии саргаринско-алексеевской культуры;

2) картографировать и кратко охарактеризовать все известные памятники саргаринско-алексеевской культуры исследуемой территории;

3) провести типологию бронзового, костяного, каменного и керамического инвентаря;

4) определить абсолютную и относительную хронологию рассматриваемых комплексов;

5) выявить направления культурных связей саргаринско-алексеевского населения Алтая;

6) реконструировать основные виды хозяйственной деятельности саргаринско-алексеевского населения.

Объект исследования: культурно-исторические процессы, протекавшие на территории лесостепного и степного Алтая в эпоху поздней бронзы.

Предмет исследования: поселенческие комплексы саргаринско-алексеевской культуры данной территории.

Хронологические рамки работы охватывают период с XII (XI) – по VIII в. до н.э. Нижняя хронологическая граница обусловлена появлением на исследуемой территории саргаринско-алексеевского населения. Верхняя – возникновением культур раннескифского облика.

Территориальные рамки работы в физико-географическом аспекте включают северную, восточную и южную части Кулундинской равнины и западную зону Приобского плата. В административно-территориальном плане - это западные районы Алтайского края.

Научная новизна диссертации заключается в том, что это первая специальная обобщающая работа, посвященная саргаринско-алексеевскому населению лесостепного и степного Алтая. В диссертации анализируются все известные к настоящему времени саргаринско-алексеевские материалы рассматриваемой территории, в том числе полученные в результате стационарных многолетних археологических раскопок автора. На основе типологии источников, а также анализа тенденций в эволюции инвентаря, и прежде всего керамики, разработана схема относительной хронологии и уточнена абсолютная датировка исследуемых памятников. Реконструируются культурно-исторические контакты и хозяйственная деятельность населения эпохи поздней бронзы лесостепного и степного Алтая. Памятники, исследованные автором, впервые публикуются почти в полном объеме.

Источниковой базой работы являются археологические материалы, полученные как в результате широкомасштабных археологических раскопок, так и сборов. В общей сложности нами использованы материалы 32 поселений, общая вскрытая площадь которых составляет более 10000 кв. м. Базовыми памятниками являются поселения Новоильинка (раскопки В.А. Могильникова, А.П. Уман-ского и В.С. Удодова), Рублево-6 (раскопки А.Б. Шамшина и Д.В. Папина), Жарково-1 (раскопки А.Б. Шамшина и С.Л. Изот-кина), Курейка-3, Калиновка-2, Суслово-1 (раскопки Г.Е. Иванова), Чекановский Лог-1 (раскопки М.А. Демина и С.М. Ситникова), Гусиная Ляга-1, Советский Путь-1 (раскопки С.М. Ситникова). Помимо этого, анализируются случайные находки металлических изделий и сборы с различных памятников исследуемого региона. В качестве аналогов привлекаются саргаринско-алексеевские материалы Восточного, Северного и Центрального Казахстана.

Методологической основой исследования являются материалистические положения о роли экономики в развитии общества, взаимодействии природы и социума, человека и окружающей среды.

Методы исследования. Работа базируется на комплексном подходе к археологическому материалу с целью получения наиболее всесторонней информации о саргаринско-алексеевском населении рассматриваемой территории.

В диссертации используются как традиционные методы археологических исследований – датированных аналогий, стратиграфический, графических реконструкций, картографического анализа, классификации вещественного материала, приемы статистической обработки, так и методы естественных наук – полеозоологический, спектральный и трасологический анализ.

Практическая значимость исследования. Полученные результаты могут быть использованы для разработки проблем происхождения и развития культур валиковой керамики, составления карт и сводов археологических памятников. Материалы диссертации могут найти применение при создании справочно-библиографических и энциклопедических изданий, построении музейных экспозиций и выставок, при подготовке программ учебных курсов и методических пособий по археологии Алтая для высших и средних учебных заведениях.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на кафедре археологии, этнографии и источниковедения Алтайского государственного университета, в лаборатории исторического краеведения Барнаульского государственного педагогического университета, а также на региональных, всероссийских и международных конференциях в Иркутске (1990 г.), Абакане (1993 г.), Кемерово (1995 г.), Барнауле (1995-2002 гг.). Результаты исследования нашли отражение в курсе лекций по археологии Алтая, а также в курсовых, дипломных и магистерских работах, выполненных студентами Барнаульского педагогического университета под руководством автора. По теме диссертации опубликовано 29 печатных работ.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка литературы и двух приложений, в которые включены таблицы и иллюстративный материал, списка приложений.

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, сформулированы цель и задачи, раскрыта источниковая база, определены территориальные и хронологические рамки, показаны научная новизна и практическая значимость работы.

Глава I. Основные проблемы историографии культур валиковой керамики лесостепного и степного Алтая и Казахстана

В первом параграфе рассматриваются общие вопросы изучения культур валиковой керамики. Первые памятники саргаринско-алексеевской и бегазы-дандыбаевской культур были исследованы на территории Казахстана П.С. Рыковым, М.П. Грязновым, О.А. Кривцовой-Граковой. Первоначально данные комплексы рассматривались в рамках заключительного этапа андроновской культуры. Дальнейшее накопление археологического материала позволило А.Х. Маргулану, К.А. Акишеву, М.К. Кадырбаеву, А.М. Оразбаеву выделить и обосновать особую бегазы-дандыбаевскую культуру.

Широкомасштабные археологические раскопки поселенческих комплексов Казахстана, проводимые Г.Б. Здановичем, С.Я. Зданович, Т.М. Потемкиной, В.В. Варфоломеевым, В.В. Евдо-кимовым, В.Г. Ломаном и другими учеными, позволили выделить саргаринско-алексеевскую культуру. Однако накопление археологического материала не привело к формированию единой точки зрения на саргаринско-алексеевскую и бегазы-дандыбаевскую проблематику. В настоящее время в историографии господствует две точки зрения.

Сторонники первой (Н.А. Аванесова, В.В. Варфоломеев, Ю.И. Михайлов) считают, что бегазы-дандыбаевские и саргаринско-алексеевские комплексы в культурном плане не самостоятельны, поскольку принципиальные различия между ними отсутствуют, а нарядная посуда погребений является столовой, ритуальной.

Другими исследователями, к которым присоединяется диссертант, в культурном плане признается самостоятельность бегазы-дандыбаевских и саргаринско-алексеевских комплексов (Г.Б. Зданович, С.Я. Зданович, Т.М. Потемкина, В.В. Евдокимов, В.Г. Ломан, Е.Е. Кузьмина, А.В. Матвеев, В.А. Могиль-ников, А.П. Уманский, Ю.Ф. Кирюшин, М.А. Демин, А.Б. Шамшин, В.С. Удодов, Г.Е. Иванов, Д.В. Папин). Данные археологические культуры имели различные генетические корни и своеобразный инвентарь, что находит яркое отражение в наиболее массовом материале – керамике.

Во втором параграфе рассматривается история изучения саргаринско-алексеевских памятников лесостепного и степного Алтая, целенаправленные исследования которых начались в 1970-е гг. В.А. Могильниковым и А.П. Уманским. В различные годы исследованием саргаринско-алексеевских комплексов занимались также Ю.Ф. Кирюшин, М.А. Демин, А.Б. Шамшин, Г.Е. Иванов, В.С. Удо-дов, Д.В. Папин, Г.А. Клюкин, С.М. Ситников и др. Важное значение имело открытие на территории Северной Кулунды памятников бурлинского типа, которое позволило проследить роль бегазы-дандыбаевского компонента в формировании ирменской культуры (Кирюшин, Удодов, 1990, Удодов, 1991). Накопление археологического материала привело к выделению двух этапов в развитии валиковых традиций на Алтае (Кирюшин, Иванов, Удодов, 1990). Первый этап представлен переходными комплексами от развитой к поздней бронзе, второй – связан с притоком с запада на территорию лесостепного Алтая нового населения.

Несмотря на достигнутые успехи в изучении памятников эпохи поздней бронзы, многие проблемы остаются открытыми: не до конца определена роль саргаринско-алексеевского и бегазы-дандыбаевского компонента в формировании раннескифского населения Казахстана и Алтая; не разработана единая типология самой распространенной категории находок этих культур - керамики и т.д. Публикации многих эталонных памятников имеют преимущественно тезисный характер. Дальнейшее исследование уже полученных материалов поможет выяснить происхождение, абсолютную и относительную датировку данных памятников, определить направление основных контактов и роль саргаринско-алексеевского населения в формировании культур эпохи раннего железа.

Глава II. Материальная культура саргаринско-алексеевского населения лесостепного и степного Алтая

В первом параграфе рассматриваются физико-географические и природные условия исследуемого региона. Кулундинская равнина приподнята над уровнем моря на 100-200 м, имеет плоскую с небольшими уклонами поверхность. Здесь встречаются многочисленные степные озера и реки. Приобское плато имеет слабоволнистую поверхность, возвышающуюся более чем на 300 м над уровнем моря. Оно расчленено параллельными ложбинами древнего стока, в которые врезаны русла современных рек – Барнаулки, Касмалы, Алея, либо они заняты цепочками пресных и соленых озер. Климат исследуемой территории характеризуется жарким, но коротким летом, холодной малоснежной зимой с сильными ветрами и морозами. Он формируется под воздействием нагорий Центральной Азии, Алтае - Саянской горной страны и Салаира (Рассыпнов, 2000, с.31).

Во втором параграфе кратко характеризуются опорные памятники и результаты их исследования. В ходе археологических работ на рассматриваемой территории, проводившихся различными исследовательскими центрами, в настоящий момент выявлены 32 поселения и три могильника, материалы которых либо полностью, либо частично относятся к саргаринско-алексеевской культуре. Картографирование поселений и могильников позволило выявить три основные группы. Первая локализуется на территории Северной Кулунды, где исследованы поселения Гусиная Ляга-1, Кабанье, Курья, Новоильинка, Старопесчаное-3. Здесь же встречены памятники бурлинского типа. Вторая зафиксирована в восточной части Кулундинской степи. Наиболее изученными памятниками этой группы являются поселения Калиновка-2, Миронов Лог-2, Суслово-1, Черная Курья-3. Третья группа расположена в верховьях р. Алей – поселения Гилево-1, Гилево-2, Чекановский Лог-1, могильник Чекановский Лог-7.

Как показывает анализ топографии памятников, крупные стационарные поселения с мощным культурным слоем (Жарково-1, Новоильинка, Рублево-6, Советский Путь-1, Суслово-1, Чекановский Лог-1 и др.), как правило, располагаются в некотором удалении от русел рек и озер на возвышенностях. По нашему предположению, большие стационарные поселения типа Новоильинка, Рублево-6, Советский Путь-1, занимающие значительную площадь, могли являться хозяйственно-культурными центрами исследуемого региона. Поселения с небольшим культурным слоем – Старопесчаное-3, Кабанье-1, Поломошное-1 и др. – в большинстве случаев приурочены к поймам рек и озер. Данные памятники, вероятно, были сезонными стоянками и использовались в весенне-летний период.

В третьем параграфе характеризуется бронзовый, костяной, каменный и керамический инвентарь. Выделяются следующие типы орудий:

Бронзовые кинжалы – 3 типа, бронзовые ножи – 9 типов, бронзовые и костяные наконечники – 10 типов, бронзовые серпы – 3 типа, бронзовые тесла – 3 типа, бронзовые долота – 3 типа, бронзовые шилья – 2 типа, бронзовые и костяные иглы – 2 типа, костяные псалии – 4 типа, каменные, костяные и керамические скребки для выделки кожи – 6 типов, костяные застежки – 4 типа, костяные пуговицы – 2 типа, костяные пуговковидные бляхи – 1 тип.

На исследуемых поселениях широко встречаются костяные проколки, шпатели, навершия, пряжки, каменные орудия ударного и абразивного действия – отбойники, терочные плитки, молоточки, лощила, иногда фиксируются орнаментированные кости животных. К редко встречающимся находкам следует отнести глиняное пряслице, бронзовый наконечник дротика, бронзовую кирку, бронзовые крюки (2 экз.), бронзовый топор.

Керамика является наиболее характерной категорией находок для саргаринско-алексеевских поселений Алтая. В общей сложности привлечено 13347 фрагментов керамики, происходящих не менее чем от 1235 сосудов. Вся посуда плоскодонная, имеет серый, коричневый или красноватый цвет. По особенностям профилировки выделяются следующие группы:

- сосуды баночных форм;

- сосуды слабопрофилированных форм;

- горшковидные сосуды с прямым или слегка отогнутым наружу венчиком и среднераздутым туловом;

- острореберные сосуды горшечных форм;

- горшковидные сосуды с небольшим отогнутым наружу венчиком и сильно раздутым туловом;

- кувшиновидные сосуды.

Среднее количество орнаментированной посуды на исследуемых памятниках составляет 22,4 %. На различных поселениях процент орнаментированной посуды колеблется от 13,4 % (Чекановский Лог-1) до 35,8 % (Новоильинка-1). На поселении Жарково-1 доля орнаментированной керамики составляет 25,3 %, Курейка-3 – 22,6 %, Рублево-6 – 22,1 %, Суслово-1 – 18,3 %.

Орнаментом, как правило, занята верхняя треть сосудов, узоры на придонной части (за исключением поселения Калиновка-2) и днищах встречаются редко. В технике орнаментации керамики исследуемых памятников господствует гладкий штамп: от 23,5 % (Курья) до 47,8 % (Суслово-1). На поселении Калиновка-2 его доля составляет 25,8 %, Новоильинка – 29,6 %, Советский Путь-1 – 29,9 %, Рублево-6 – 34,0 %, Чекановский Лог-1 – 34,8 %, Курейка-3 – 44,8 %, Жарково-1 – 44,9 %, Гусиная Ляга-1 – 46,3 %. Гребенчатый штамп в орнаментации использовался менее широко: от 6,5 % (Новоильинка) до 21,7 % (Советский Путь-1). На поселении Жарково-1 его доля составляет 6,6 %, Суслово-1 – 11,0 %, Рублево-6 – 11,8 %, Курейка-3 – 13,4 %, Чекановский Лог-1 – 14,3 %, Гусиная Ляга-1 – 17,1 %, Калиновка-2 – 17,6 %, Курья – 18,6 %. На всех памятниках зафиксировано применение ногтя в орнаментации: Суслово-1 – 3,6 %, Жарково-1 – 5,3 %, Калиновка-2 – 6,1%, Советский Путь-1 – 6,7%, Курья – 13,7%, Курейка-3 – 16,3%, Рублево-6 – 23,5%, Новоильинка – 49,5%.

Посуда украшалась наклонными оттисками гладкого или гребенчатого штампа, елочкой, поясками из косых крестиков, сеточки, ногтевых оттисков. Встречаются хаотичные оттиски ногтя, наколы, жемчужник, валики, воротнички. Геометрические узоры фиксируются редко.

Практически на всех памятниках в небольшом количестве встречается бегазы-дандыбаевская и станковая керамика.

Глава III. Периодизация и хронология саргаринско-алексеевских памятников лесостепного и степного Алтая. Культурно-исторические контакты в эпоху поздней бронзы

В первом параграфе рассматривается абсолютная и относительная хронология саргаринско-алексеевских памятников Алтая. Для определения хронологии исследуемых комплексов нами использовались следующие категории инвентаря: предметы вооружения - кинжалы, наконечники стрел, дротик; орудия труда – ножи, шилья, долота, тесла, топор; детали конской упряжи – псалии; предметы фурнитуры; зеркало. Имеющийся бронзовый и костяной инвентарь позволяет датировать изученные комплексы в рамках XII (XI) – VIII вв. до н.э.

При решении вопросов относительной хронологии исследуемых комплексов большое значение имеет керамика, являющаяся чутким индикатором, отражающим хронологические тенденции и культурные контакты. Первые попытки проследить эволюцию позднебронзовой керамики были предприняты еще в 1960 – 1970-е гг., однако более детальная характеристика саргаринско-алексеевских комплексов стала возможной лишь по мере дальнейшего накопления археологического материала.

Хронологически ранняя группа памятников характеризуется следующими признаками. Орнаментом покрывались шейка, плечики, тулово и иногда придонная часть сосудов. Характерные элементы орнамента – елочка, сетка, зигзаг, геометрические узоры. Техника орнаментации гладкая и гребенчатая. К ранним признакам также относится сравнительно высокая степень орнаментации керамики.

Для памятников хронологически более поздней группы характерны следующие признаки. Общей тенденцией в развитии керамики является обеднение орнаментации, широкое распространение простейших узоров, выполненных, как правило, гладким штампом. Украшалась преимущественно верхняя часть сосудов. Валик в подавляющем большинстве размещается под срезом венчика и имеет узкую, прямоугольную или острореберную форму. Довольно часто фиксируется жемчужник на шейке сосудов – элемент орнамента, весьма характерный для культур раннего железного века. К поздним признакам также следует отнести наличие кувшиновидных сосудов, форма которых близка к посуде раннего железного века.

Анализ имеющегося материала показывает, что многие из исследуемых памятников – поселения Новоильинка-1, Рублево-6, Курейка-3, Советский Путь-1, Калиновка-2 – существовали длительный хронологический промежуток, что нашло свое отражение в керамике. Типологически вычленяются более ранние и более поздние комплексы. К ранней группе относятся часть материалов поселений Новоильинка-1, Рублево-6, Курейка-3, Советский Путь-1, Калиновка-2. К поздней группе памятников относятся Жарково-1, Суслово-1, Чекановский Лог-1, а также часть материалов Новоильинки-1, Рублево-6, Курейки-3, Советского Пути-1, Калиновки-2. Наиболее приемлемой датировкой для ранних саргаринско-алексеевских памятников лесостепного и степного Алтая будут являться XII (XI) – IX вв. до н.э., для более поздних – IX – VIII вв. до н.э.

Во втором параграфе рассматриваются культурно-истори-ческие контакты саргаринско-алексеевского населения Алтая с племенами сопредельных и отдаленных территорий.

Имеющийся материал позволяет предполагать возможные контакты между саргаринско-алексеевским и позднеандроновским населением. При рассмотрении керамического материала андроновской культуры мы можем заметить отдельные свидетельства данных контактов на ряде памятников. В могиле 28 могильника Ближние Елбаны XIV встречен баночный сосуд, украшенный оттисками ногтя, образующими вертикальные ряды. Оттиски ногтя зафиксированы на одном из сосудов могильника Березовка в верховьях р. Алей, а также на андроновской керамике с городища Елбанка. В свою очередь, данные контакты нашли свое отражение и в материалах саргаринско-алексеевской культуры лесостепного и степного Алтая. Часть керамики поселения Новоильинка несет в себе позднеадроновские черты. Посуда, сопоставимая с позднеандроновской, встречена на поселениях Бурла-3 и Калиновка-2.

На исследованных саргаринско-алексеевских поселениях – Новоильинка, Курейка-3, Советский Путь-1, Рублево-6, Жарково-1 – в небольшом количестве встречены бегазы-дандыбаевская и станковая керамика. Аналогичная ситуация прослеживается в погребальных и поселенческих комплексах Казахстана.

Совместное нахождение разнотипной керамики породило ряд проблем, главной из которой остается самостоятельность в культурном плане бегазы-дандыбаевских и саргаринско-алексеевских комплексов. Некоторые исследователи саргаринско-алексеевскую посуду трактуют как поселенческую, кухонную, а бегазы-дандыбаевскую как погребальную, ритуальную. Действительно, между данными группами керамики фиксируются яркие отличия. Бегазы-дандыбаевская посуда имеет горшковидную форму с прямым венчиком, шаровидным туловом, плоским или уплощенным дном. Встречаются сосуды, профилировка которых близка к баночной. Орнаментация посуды очень своеобразна. Это геометрические узоры в виде косых ромбов, заштрихованных лент, треугольников, зигзагов, выполненных мелкозубчатым гребенчатым или фигурным штампами. Саргаринско-алексеевская посуда характеризуется наличием разнообразных горшечных и баночных форм. Ярким индикатором ее является налепной валик (как правило, украшенный орнаментом) в верхней части. Узоры менее сложные, выполненные гладким или реже гребенчатым штампами. Встречаются оттиски ногтя, наколы и т.д. Однако концепция о погребальном, ритуальном характере бегазы-дандыбаевской керамики не выдерживает критики. Во-первых, многие сосуды из погребений использовались в быту для приготовления пищи. В частности, по наблюдению М.П. Грязнова, некоторые из сосудов могильника Дандыбай, форма и орнамент которых не вызывают сомнения в их принадлежности к бегазы-дандыбаевской культуре, имеют следы нагара и копоти, образовавшихся в результате приготовления пищи. Во-вторых, технология изготовления саргаринско-алексеевской посуды весьма близка к приемам алакульского гончарства (Ломан, 1993, с.30), а бегазы-дандыбаевской (выколачивание из целого комка глины и т.д.) генетически не связана с андроновской традицией (Кузьмина, 1994, с.130). Представляется маловероятным существование в рамках одной культуры двух различных технологических приемов. Помимо этого, имеются существенные отличия и в схемах декорирования и формах сосудов. В-третьих, если считать, что саргаринско-алексе-евская (поселенческая) и бегазы-дандыбаевская (погребальная) керамика относятся к одной культуре, то возникает вопрос: почему соотношение данных групп на различных поселениях Алтая и Казахстана не сохраняет примерно равных пропорций? Примечательно, что на позднесаргаринском поселении Донгал, где насчитывается несколько тысяч фрагментов, происходящих от более чем 300 сосудов (Ломан, 1987, с.115), керамика, сопоставимая с бегазинской, отсутствует. Кажется маловероятным, что на позднем этапе развития культуры население отказалось от изготовления столовой посуды. На памятниках бурлинского типа, керамические комплексы которых примерно в равных пропорциях содержат станковую и бегазы-дандыбаевскую посуду, саргаринско-алексеевская посуда представлена сравнительно небольшой серией (Удодов, 1994, с.11-13). Данное обстоятельство, на наш взгляд, нельзя объяснять только большей или меньшей степенью изученности памятников.

Бегазы-дандыбаевские и саргаринско-алексеевские памятники являются самостоятельными в культурном отношении. Между данными племенами на протяжении эпохи поздней бронзы существовали постоянные устойчивые контакты.

В ареале расселения саргаринско-алексеевского населения зафиксированы отдельные изделия ирменской культуры и, прежде всего, керамики. На территории лесостепного и степного Алтая посуда ирменского облика обнаружена на поселениях Рублево-6, Чекановский Лог-1, Новоильинка, Жарково-1. В Восточном Казахстане на поселении Мало-Красноярка также встречены фрагменты керамики, имеющие явно ирменское происхождение. В свою очередь, отдельные саргаринско-алексеевские находки зафиксированы на ряде поселений ирменской культуры - Чингиз-1, Быстровка-4, Заковряшино-1, Милованово-3, Мереть. Весьма любопытными, на наш взгляд, являются материалы поселения Гусиная Ляга-1, расположенного на территории Северной Кулунды. Керамический комплекс памятника в культурном плане делится на несколько групп. Первую группу составляет керамика позднеирменского типа. Вторая представлена саргаринско-алексеевской керамикой. По ряду декоративных признаков данная посуда весьма близка к поздним, донгальским, материалам Казахстана. Третью немногочисленную группу составляет бегазы-дандыбаевская посуда. В четвертую входит станковая керамика. Нахождение всех четырех групп в заполнении и на дне жилища свидетельствует об их единовременности. Вероятно, между саргаринско-алексеевским и ирменским населением на протяжении эпохи поздней бронзы существовали постоянные устойчивые контакты, которые привели к формированию памятников смешанного типа. К таким памятникам можно отнести поселения Черноозерье-8, Большой Лог и Гусиная Ляга-1.

Глава IV Хозяйственная деятельность населения саргаринско-алексеевской культуры лесостепного и степного Алтая

В первом параграфе рассматриваются важнейшие стороны хозяйственной деятельности саргаринско-алексеевского населения – скотоводство, охота и земледелие.

Скотоводство являлось основной отраслью хозяйства. Разводились все основные виды домашних животных – коровы, лошади, овцы, козы. Первое место в составе стада на всех памятниках исследуемой территории занимает крупнорогатый скот, на втором – мелкорогатый, на третьем – лошадь. Скот обеспечивал людей не только молочной и мясной пищей, но и давал материал для изготовления одежды, обуви. Кости домашних животных широко применялись в изготовлении различных типов орудий труда. Помимо этого, кость использовалась и в качестве топлива, о чем свидетельствуют многочисленные находки обожженных останков животных на поселениях.

Учитывая существование двух видов поселений – летников и зимников, с большой долей вероятности мы можем предполагать, что животноводство имело яйлажный (отгонный) характер, предполагавший сезонные откочевки со стадами на летние пастбища. В холодное время года основным видом выпаса животных, видимо, являлась тебеневка. Большое значение в процессе выпаса в зимнее время играла лошадь, так как она могла не только добывать себе корм, но и делать его доступным для других животных. Подсобную роль в хозяйстве играли охота и земледелие. В целом хозяйство рассматриваемой культуры имело комплексный характер с преобладанием производящей скотоводческой основы.

Во втором параграфе освещаются некоторые аспекты горного дела и металлургического производства. Горное дело, медеплавильное и бронзолитейное производство играли важную роль в жизнедеятельности саргаринце-алексеевцев и базировались на местном сырье. Окисленная руда (малахит, азурит), встреченная на поселении Советский Путь, по своему строению и составу соответствует типичным полиметаллическим месторождениям Рудного Алтая. Процесс изготовления бронзового изделия занимал длительный промежуток времени и требовал хороших знаний в нескольких областях. Руда могла добываться как открытым способом, так и, возможно, с применением штолен и шахт. Добытая руда подвергалась первичной переработке с целью удаления пустой породы, затем, вероятно, она обогащалась при помощи обжига, что приводило к удалению из нее серы и в дальнейшем способствовало более низкой температуре плавления. Помимо окисленных, на исследуемой территории имеются месторождения сульфидных руд, которые, возможно, также использовались в медеплавильном производстве. В процессе изготовления бронзовых изделий одним из важнейших этапов было легирование меди и получение бронзы. Можно предполагать, что наиболее целесообразно было проводить выплавку меди и олова отдельно. Разнообразные типы бронзовых изделий подразумевали и различные способы их отливки. Широко практиковалось литье в односторонних и двухсторонних формочках. Одним из приемов дальнейшей обработки изделия являлась его проковка. Затем поверхность предметов выравнивалась, сглаживались неровности, швы, каверны. Орудия металлургического производства, находки шлаков, всплесков, литейных форм указывают на широкое распространение местной металлургии. Морфологически близкие орудия металлопроизводства и металлообработки встречены на всей территории распространения племен саргаринско-алексеевской культуры. Это свидетельствует о наличии устойчивых приемов добычи и обработки руды, получения металла, изготовления бронзовых изделий.

В третьем параграфе рассматриваются домашние промыслы и некоторые аспекты домостроительства. Несмотря на довольно развитый уровень металлургии, кость как один из видов исходного сырья при производстве орудий труда продолжает играть важную роль. Из кости изготавливались различные скорняжные инструменты, украшения, пуговицы и застежки, детали конской упряжи, наконечники стрел и многое другое. При изготовлении орудий широко использовались трубчатые, грифельные кости, ребра, нижние челюсти и рога животных. Древние косторезы хорошо знали сырье, обладали высокими производственными навыками.

Важными отраслями хозяйственной деятельности являлись обработка кожи, изготовление керамики. Население также сохранило навыки обработки камня. Имеющиеся материалы позволяют предполагать наличие прядения и, возможно, ткачества. Жилища представляли собой полуземлянки с каркасно-столбовой конструкцией. В целом хозяйство саргаринско-алексеевской культуры было хорошо приспособлено к природно-климатическим условиям того времени и гармонично сочетало в себе различные направления трудовой деятельности.

В заключении изложены основные выводы диссертации, а также обозначены направления для дальнейших исследований

СПИСОК ОСНОВНЫХ ПУБЛИКАЦИЙ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

1. Ситников С.М. Поселение Переезд - новый памятник эпохи развитой бронзы лесостепного Алтая // Палеоэтнология Сибири: Тезисы докладов к XXX региональной археологической студенческой конференции. Иркутск: Изд-во ИГУ, 1990. С.40-42.

2. Ситников С.М. Керамические комплексы андроновских поселений Алтая // Материалы по археологии и этнографии Сибири и Дальнего Востока: Тезисы докладов к XXXIII региональной археологической студенческой конференции. Абакан: Изд-во АГПУ, 1993. С.22-23.

3. Ситников С.М. Разведка в Бурлинском районе Алтайского края // Археологические открытия 1994 года. М.: Наука, 1995. С.301.

4. Ситников С.М. Результат археологических разведок в Бурлинском районе Алтайского края // Проблемы охраны, изучения и использования культурного наследия Алтая: Тезисы научно-практической конференции. Барнаул: Изд-во АГУ, 1995. С.69-72.

5. Уманский А.П., Ситников С.М. Керамические комплексы поселения Новоильинка // Известия лаборатории археологии. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГУ, 1995. №1. С.46-53 (авт. вкл. – 0,4 п.л.).

6. Ситников С.М., Фролов Я.В. Кинжал эпохи поздней бронзы из с. Клепиково // Вопросы археологии Сибири и Дальнего Востока: Тезисы докладов XXXV региональной археологической студенческой конференции. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1995. С.76-78 (авт. вкл. – 0,1 п.л.).

7. Ситников С.М., Шульга П.И. Работы на Юго-Западном Алтае // Проблемы охраны, изучения и использования культурного наследия Алтая: Тезисы научно-практической конференции. Барнаул: Изд-во АГУ, 1995. С.59-62 (авт. вкл. – 0,2 п.л.).

8. Гельмель Ю.И., Ситников С.М., Шульга Н.Ф., Шульга П.И. Аварийные раскопки в Локтевском районе // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края: Материалы научно-практической конференции. Барнаул: Изд-во АГУ, 1996. Вып.VII. С.100-106 (авт. вкл. – 0,2 п.л.).

9. Ситников С.М. Новые находки эпохи бронзы из Хабарского района // Известия лаборатории археологии. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГУ, 1997. №2. С.140-142.

10. Ситников С.М. Некоторые результаты исследования поселения Советский Путь-1 // Древние поселения Алтая. Барнаул: Изд-во АГУ, 1998. С.71-84.

11. Демин М.А., Ситников С.М. Археологические исследования на правом берегу Гилевского водохранилища // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края: Материалы научно-практической конференции. Барнаул: Изд-во АГУ, 1998. Вып.IX. С.94-99 (авт. вкл. – 0,3 п.л.).

12. Демин М.А., Ситников С.М. Поселение Чекановский Лог-1 – новый памятник эпохи поздней бронзы юго-западного Алтая // Древности Алтая. Известия лаборатории археологии. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГУ, 1998. №3. С.43-54 (авт. вкл. – 0,7 п.л.).

13. Ситников С.М., Шульга П.И. Погребения раннескифского времени на поселении эпохи бронзы Советский Путь-1 // Древности Алтая. Известия лаборатории археологии. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГУ, 1998. №3. С.69-77 (авт. вкл. – 0,5 п.л.).

14. Ситников С.М. Результат археологической разведки в Локтевском и Третьяковском районах Алтайского края летом 1998 г. // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Барнаул: Изд-во АГУ, 1999. Вып.X. С.120-123.

15. Демин М.А. Ситников С.М. Аварийные раскопки в зоне береговых разрушений Гилевского водохранилища // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Барнаул: Изд-во АГУ, 1999. Вып.X. С.99-101 (авт. вкл. – 0,1 п.л.).

16. Демин М.А., Ситников С.М. Могильник Чекановский Лог-10 – новый памятник развитой бронзы и раннескифского времени юго-западного Алтая // Древности Алтая. Известия лаборатории археологии. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГУ, 1999. №4. С.59-66 (авт. вкл. – 0,4 п.л.).

17. Демин М.А., Ситников С.М. Некоторые новые находки раннескифского времени с берегов Гилевского водохранилища // Итоги изучения скифской эпохи Алтая и сопредельных территорий: Сборник статей международной научной конференции. Барнаул: Изд-во АГУ, 1999. С.43-47 (авт. вкл. – 0,2 п.л.).

18. Демин М.А., Ситников С.М. Некоторые результаты археологических раскопок поселения Чекановский Лог-1 // Вопросы археологии Южной Сибири. Барнаул: Изд-во БГПУ, 1999. С.25-35 (авт. вкл. – 0,7 п.л.).

19. Кунгурова Н.Ю., Ситников С.М. Материальная культура древних жителей поселения Советский Путь-1 // Древности Алтая. Известия лаборатории археологии. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГУ, 1999. №4. С.46-53 (авт. вкл. – 0,4 п.л.).

20. Ситников С.М., Демин М.А., Бородаев В.Б. Работы в верховьях р. Алей // Археологические открытия 1997 года. М.: Наука, 1999. С.305-306 (авт. вкл. – 0,1 п.л.).

21. Шамшин А.Б., Дуда Я.В., Изоткин С.Л., Ситников С.М., Цивцина О.А., Ченских О.А. Поселение Рублево-VI - новый памятник поздней бронзы на юге Кулунды // Михайловский район: очерки истории и культуры. Барнаул: Изд-во «Некси», 1999. С.29-41 (авт. вкл. – 0,7 п.л.).

22. Ситников С.М. Могильник финальной бронзы Чекановский Лог-7 // Вопросы истории, археологии и этнографии Павлодарского Прииртышья. Павлодар: Изд-во «Эко», 2000. С.75-78.

23. Ситников С.М. Некоторые результаты археологических раскопок на берегах Гилевского водохранилища // Молодежь – Барнаулу: Тезисы докладов научно-практической конференции. Барнаул: Изд-во БЮИ МВД РФ, 2000. С.40-44.

24. Ситников С.М., Гельмель Ю.И. Материалы поселения Новоильинка-1 и некоторые проблемы относительной хронологии андроновских памятников Алтая // Актуальные вопросы истории Сибири: Материалы конференции. Барнаул: Изд-во АГУ, 2000. С.60-65 (авт. вкл. – 0,4 п.л.).

25. Ситников С.М., Гельмель Ю.И. Новые материалы финальной бронзы Северной Кулунды // Сохранение и изучение культурного наследия Алтая: Сборник научных статей. Барнаул, 2000. Вып.XI. С.158-161 (авт. вкл. – 0,3 п.л.).

26. Демин М.А., Ситников С.М. Новые материалы андроновской культуры с верховьев р. Алей // Сохранение и изучение культурного наследия Алтая: Сборник научных статей. Барнаул: Изд-во АГУ, 2000. Вып.XI. С.121-125 (авт. вкл. – 0,3 п.л.).

27. Демин М.А., Ситников С.М., Бородаев В.Б. Раскопки и разведки в Третьяковском районе Алтайского края // Археологические открытия 1998 года. М.: Наука, 2000. С.291-293 (авт. вкл. – 0,1 п.л.).

28. Ситников С.М. Основные проблемы историографии и истории изучения памятников культур валиковой керамики (по материалам бегазы-дандыбаевской и саргаринско-алексеевской культур) // Древности Алтая. Известия лаборатории археологии. Горно-Алтайск: Изд-во ГАГУ, 2001. № 6. С.63-70.

29. Демин М.А., Ситников С.М. Аварийные раскопки в Третьяковском районе Алтайского края // Сохранение и изучение культурного наследия Алтайского края: Материалы Всероссийской научно-практической конференции. Барнаул: Изд-во АГУ, 2001. Вып.XII. С.82-85.

Сдано в печать 05.09.2002 г.

Объем 1 печ.л. Тираж 100 экз.

Заказ _________

Типография Барнаульского государственного

педагогического университета

656099, Барнаул, пр. Социалистический, 126

Публикации