Конским снаряжением в армии принято обобщено называть амуницию для верховой лошади, которая состоит из узды (оголовья), седла и попоны [Гуревич, Рогалев, 1991, с. 92]. Совокупность же принадлежностей для соединения животного с повозкой и другими тягловыми средствами обозначается упряжью или сбруей [Ожегов, 1990, с. 834; Гуревич, Рогалев, 1991, с. 216]. Узда, используемая для управления лошадью, входит в состав и конского снаряжения, и упряжи. Поэтому исследователи, занимающиеся археологией иногда применяют названные два последних понятия, нечетко представляя их отличия, которые, главным образом, заключаются в комплектации и предназначении (конское снаряжение - для верховой лошади; упряжь (сбруя) - для тягловой), а также в деталях и приспособлениях. 
      Свод этнографических понятий и терминов, раскрывая содержание материальной культуры, дает определение, где все рассматриваемые выше особенности сведены в одно обозначение: конская сбруя (англ. harness; нем. das Pferdegeschirr), т.е. различные приспособления, надеваемые на лошадь при использовании ее для верховой езды, перевозки вьюков, волокуш, в повозке, с санями, с сельскохозяйственными орудиями [Вайнштейн, 1989, с. 69-72]. При этом конская сбруя подразделяется на верховую (вьючно-верховую) и тягловую (упряжную), первая из которых включает уздечку, седло со стременами, одну или несколько (до трех) подпруг, нагрудник, подхвостник и другие дополнительные приспособления, а вторая - целый арсенал специальных предметов [Там же]. В таком случае, принципиальное различие набора предметов конской амуниции для их конкретного и целенаправленного использования по сравнению с информацией первого абзаца нашей статьи отсутствует. Своеобразен лишь подход изложения сути рассматриваемых понятий, где, опираясь на современный "Словарь-справочник по коневодству и конскому спорту" [Гуревич, Рогалев, 1991], конская сбруя - это конская амуниция, верховая (вьючно-верховая) конская сбруя - это конское снаряжение, а тягловая (упряжная) конская сбруя - это упряжь, сбруя. 
      Таким образом, когда найденный комплект предметов для эксплуатации лошади на вызывает сомнений, предлагаю в целях упорядочения используемых в ходе археологических исследований терминов и понятий руководствоваться указанным словарем-справочником. 
      Что же касается отдельных находок или неполных наборов комплектующих вещей той или иной части конской амуниции, то при применении имеющихся обозначений в ходе интерпретации полученных данных нужно опираться на здравый смысл и опыт предыдущих работ. Например, в Горном Алтае, где много узких речных долин и имеется труднопроходимые перевалы, верховой конь в скифскую эпоху был самым надежным средством передвижения [Руденко, 1960, с. 231]. Поэтому наиболее часто там при раскопках археологических памятников обнаруживаются остатки конского снаряжения. Однако все имеются немногочисленные свидетельства использования волокуш, телег, "колесниц" [Там же, с. 231-236], для чего была необходима своеобразная упряжь, но при этом узда не претерпевала серьезных изменений. 
      В состав любой узды входит надеваемое на голову лошади суголовье (недоуздок), удила и поводья [Гуревич, Рогалев, 1991, с. 127-128, 214]. Для комплекта оголовья раннескифского времени еще характерны псалии [Кирюшин, Тишкин, 1997, с. 64-67]. Уздечку можно использовать для верховой езды на лошади без седла и попоны. Тогда такое приспособление единственное - конское снаряжение. В большинстве случаев кожаные, войлочные, деревянные, матерчатые части конской амуниции не сохраняются и до исследователей доходят лишь отдельные предметы необходимого набора, которые мы называем элементами конского снаряжения. Они включают в себя единичные вещи, приспособления и украшения узды, седла, попоны: удила, псалии, бляхи, пронизки, пряжки, ремни и т.д. 

      Полные комплекты той или иной части конской амуниции - довольно редкая удача для археологов. Чаще всего приходится иметь дело с элементами конского снаряжения. Вот как раз о некоторых из них и пойдет речь в данной статье. 
      Летом 1991 года во время проведения аварийных археологических раскопок на памятнике Щепчиха-I [Тишкин, 1993] автору данной публикации управляющий Локотокского отделения совхоза "25 лет Октября" Змеиногорского района А.В. Шейкин передал предметы конского снаряжения раннескифского времени [Кирюшин, Тишкин, 1997, с. 29,41, рис. 45](1), которые были случайно найдены жителем г. Рубцовска М.В. Носковым на берегу Гилевского водохранилища. 
      Для выяснения обстоятельств и более точного места находок необходимо было бы сразу же встретиться с первооткрывателем памятника, но этого не удалось сделать, т.к. он находился в командировке. Лишь осенью в телефонном разговоре М.В. Носков поведал, что во время очередной поездки, переехав мост и плотину Гилевского водохранилища со стороны с. Вторая Каменка (в Локтевском районе Алтайского края), он сразу же свернул вправо и остановился для отдыха. Древние вещи были обнаружены на берегу водоема рядом с небольшой осыпью. На вопрос: "Были ли там кости?", находчик ответил, что какие-то кости он видел, но связаны ли они с предметами конского снаряжения сказать затруднился. По мнению М.В. Носкова, поднятые им изделия были вымыты водой из берега. Убедившись, что обнаруженные вещи сделаны не из золота, он их отдал своему родственнику для передачи в Змеиногорский музей. 
      После консультации с информатором автор статьи выехал на указанное место находок бронзовых элементов конского снаряжения раннескифского времени. В результате тщательным образом была осмотрена территория береговой кромки водохранилища от моста на протяжении около 1 км. При этом каких-либо изделий найдено не было, однако обнаружены фрагменты черепа человека, которые находились в значительном удалении от места находок бронзовых вещей. Кроме этого выяснилось, что уровень Гилевского водохранилища существенным образом колеблется в течение года и ситуация может меняться на протяжении определенного времени по разным причинам (половодье, засуха, запланированный сброс воды и т.д.). Возможно, осенние дожди не позволили обнаружить требуемое местонахождение, поэтому в подобных случаях необходимо проведение нескольких обследований весной, летом и осенью для получения дополнительных свидетельств, что нам сделать не удалось. Кроме всего, следует отметить, что рядом с плотиной водохранилища находится карьер для добычи гравия. Не исключено, что при разработки данного производственного участка бульдозером был сдвинут курган раннескифского времени в сторону водоема. Характерные следы работы такой техники отражены по склонам имеющейся там возвышенности (рис. 1.-4). 
      На основе всех наблюдений обнаруженный древний памятник был обозначен как местонахождение (могильник?) Гилевский мост, хотя возможно, что это был клад, аналогичный найденному неподалеку от обследуемой нами территории [Бородаев, 1993] (2). Автору А.В. Шейкин передал следующие бронзовые элементы конского снаряжения: удила, одну подпружную пряжку, налобную бляху (рис. 1.-1-3) (3) и псалий (рис. 2.-1). В данном комплекте явно не хватает еще одной подпружной пряжки со шпеньком и второго псалия. Что касается других элементов конского снаряжения, характерных для раннескифского времени (пронизи, наносник, распределители ремней и др.), то их могло и не быть. Хотя не исключено и обратное. Последнее предположение, возможно, прояснится при дальнейших обследованиях или раскопках на участке, где были обнаружены имеющиеся теперь в нашем распоряжении вещи. 
      Все найденные изделия были хорошей сохранности, не сильно окислившиеся (4). В настоящее время они практически полностью очищены при помощи раствора лимонной кислоты, что необходимо было сделать для более детального изучения способов изготовления на Алтае элементов конского снаряжения раннескифского времени. Так как сильные окислы на найденных предметах отсутствовали и особых трудностей при их очистке не испытано, то стоит предполагать, что они всё это долгое время лежали в сухом или даже в специально изолированном от попадания влаги месте. 
      Перейдем к характеристике и анализу отдельных изделий этого вещевого комплекса: 
      1. Удила (рис. 1.-1) - бронзовые, двусоставные, соединеннокольчатые, с относительно гладкими, округлыми в поперечном сечении, стержнями звеньев; имеют стремевидные внешние окончания с отверстиями пешковидной формы (5). 

      Удила представляют элемент узды в конском снаряжении, они применялись для взнуздывания лошади и для управления животным в движении при помощи прикрепленного повода. Важным моментом при подгонке этой части оголовья всегда было то, чтобы удила лежали на языке и беззубых краях нижней челюсти, лишь слегка касаясь углов рта, на которые затем приходятся основные давления при подачи сигналов во время езды на коне. Удила состоят из двух звеньев (не всегда идентичных). Каждое из них имеет два окончания: одно в виде кольца для соединения друг с другом, а вид другого (ладьевидный, подпрямоугольный, колокольчиковидный, овальный и т.д.) зависит от способа крепления удил с псалиями и ремнями узды. Стержневой участок звена следует считать грызлом, потому что именно он находится во рту лошади и осуществляет болевые давления. Общая длина рассматриваемых удил в развернутом состоянии составляет 27,4 см. Одно (условно назовем его первым) звено этого изделия, цельнолитое, немного согнуто и в таком виде имеет длину 9,0 см (внутреннее кольцо - 1,7 см, внешнее стремевидное оформление - 2,8 см, грызло - 4,5 см). Второе звено - прямое, окончания его находятся в разных плоскостях (перпендикулярно друг другу), а размеры следующие: наибольшая длина - 9,5 см, из них внутреннее кольцо - 2,3 см, внешнее стремевидное оформление - 2,8 см, грызло - 4,4 см. Толщина стержней этих двух звеньев - около 0,8 см в центре. 
      Приведенные выше размеры указывают на то, что отдельные части удил практически идентичны, учитывая при этом имеющийся изгиб одного из звеньев. Исключение составляют внутренние кольца: одно меньше, а другое больше. Данное обстоятельство косвенно указывает на способ соединения этих двух звеньев. Одно, цельное звено, отливалось в двусторонней разъемной форме. Об этом свидетельствует литейный шов по периметру продольного сечения почти всего изделия, а также внутри стремевидного оформления пешковидного очертания. Лишь в некоторых местах следы такого литейного шва сохранились на внутреннем кольце. Данное обстоятельство можно объяснить тем, что эти выступы стерлись в ходе эксплуатации изделия или были устранены механически. Таким образом, отверстие для внутреннего кольца было сделано без применения в литейной форме специального стержня. На внешнем стремевидном окончании этого же звена имеются следы действий поводом, ширина которого не превышала 1,2 см. Рассматриваемая часть удил выглядит более качественной, чем вторая. Четко определить место литника затруднительно. Более вероятным, на наш взгляд, представляется то, что металл заливался через отверстие близ одного из угловых окончаний стремевидного оформления, на что косвенно указывает выделяющаяся асимметрично удлиненная выпуклость. Но расплавленная бронза могла заполнять форму и через другое место: на кольце или в центре внешнего оформления, где имеется небольшой слом. В заключении описания данного звена необходимо отметить наличие хорошо фиксируемой линии в месте соединения внутреннего кольца со стержнем, которая образовалась, вероятнее всего, при создании модели из воска, дерева, рога или другого материала. Стоит заметить, что эта модель могла быть не монолитной, а составлена из нескольких частей. Поэтому, вероятно, мы и наблюдаем следы такого рода соединения. Что касается изогнутости звена, то данное обстоятельство может отражать результат подгонки удил к конкретной лошади, либо искривление получено в ходе эксплуатации изделия. Не исключена специальная порча предмета. В принципе, можно вообще рассматривать и вотивный характер всего найденного комплекта. 
      Второе звено отличается от выше описанного многочисленными дефектами, появившимися в ходе его изготовления и соединения с предыдущим звеном. Пористая поверхность, просечки указывают на то, что использованная форма имела трещины и другие разрушения. Возможно, это произошло из-за неоднократного использования ее. Кроме этого, на стержне отчетливо видны следы механического воздействия. 
      В свое время нами была предложена схема соединения двух звеньев найденных на берегу Гилевского водохранилища удил [Кирюшин, Тишкин, 1997, с. 68]. Однако после очистки от окислов, а также при внимательном визуальном осмотре с помощью микроскопа и после консультации со специалистами (6), пришлось несколько по-другому представить процесс изготовления цепи звеньев. Таким образом установлено, что внутреннее кольцо второго звена, вероятнее всего, не было сомкнуто механически, как нам это представлялось ранее по пористому участку и многочисленным вмятинам, а отливалось. При чем отдельно от остальной части изделия. 

      Скорее всего этот процесс выглядел следующим образом. Сделанная и вставленная во внутреннее кольцо первого звена восковая модель другого кольца забутовывалась глиняно-песчаной формовочной массой, после засыхания которой заливался металл. Имеющийся пористый участок в этом случае образовался в процессе неплотной обкладки формовочной массой или из-за неважного качества используемого материала. Вмятины, принятые нами за механические вдавления, возможно, являются следами ручного вылепливания восковой модели кольца. Следующей задачей изготовителя являлось завершение остальной части звена. Что касается определения конкретного способа данной операции, то можно высказать две версии: 
      1. Остальная наибольшая часть звена отливалась отдельно, возможно даже в той же форме, что и цельная (первая) часть удил, а затем соединялась с кольцом с помощью кузнечной сварки. 
      2. К уже имеющейся цепи остальная часть подливалась через двустороннюю разъемную форму. Не претендуя на окончательное решение данной задачи, необходимо все же указать на то, что между кольцом и стержнем звена четко видны места разъема, т.е. явные следы неодновременного изготовления. Кроме этого, литейный шов имеется лишь по периметру продольного сечения указанной наибольшей части звена и внутри стремевидного внешнего оформления. Аморфные заплывы этого литейного шва видны с двух сторон и на поверхности кольца, но они явно вторичного образования и к тому же при механической обработке сплющились, образовав трещины в месте соединения их с уже готовым изделием. И последнее, стержень рассматриваемого звена, в месте соединения его с кольцом, существенным образом шире по сравнению с центральной частью. 
      Таким образом, наши наблюдения, наряду с общими тенденциями в производстве бронзовых изделий раннескифского времени, несколько отличаются от тех способов литья удил на территории Евразии, которые представил в свое время Р.С. Минасян [1992, с. 119-120; 1994, с. 157-160]. Данная проблема требует дальнейшего исследования и, конечно же, экспериментального моделирования. Перспективно в этом плане рассмотрение серии подобных изделий с указанием сравнительных характеристик по одной составленной программе. Обязательным условием для начала подобной работы является очистка бронзовых предметов от окислов и использование микроскопа. Комплексный подход в изучении технологии производства элементов конского снаряжения, как одной из наиболее массовой категории находок, позволит выйти на более высокий уровень интерпретации всего получаемого при раскопках материала, решать поставленные вопросы происхождения культуры раннескифского времени на Алтае, пути миграции населения, контакты с представителями других регионов и многие другие проблемы. Уже отмеченные Р.С. Минасяном [Там же] предположения (о доминировании у кочевников и в Китае разъемных форм при литье, о приходе в Европу населения из Азии и другие) указывают на перспективы более внимательного изучения имеющихся в настоящее время на Алтае необходимых данных. 
     II. Псалий дырчато-шпеньковый (рис. 2.-1), бронзовый, изогнутой У-образной формы, имеет смещенный от центра всего изделия (и от центра между двумя крайними отверстиями на стержне) шпенек в виде ответвления с шипом. Кроме этого, предмет обладает тремя отверстиями, два из которых расположены на окончаниях основного стержня, а третье - на конце ответвления. Вокруг отверстий имеются оформленные утолщения. Псалий полностью отлит в двусторонней разъемной форме, о чем свидетельствуют остатки литейного шва по всему периметру продольного сечения изделия. Их отсутствие внутри отверстий позволяет говорить об использовании в такой форме стержней, т.е. отверстия не высверливались, а получались уже готовыми при отливке. В поперечном сечении основной стержень имеет овальноромбовидную (если так можно выразиться) форму. Длина изогнутого изделия 13,7 см, в выпрямленном виде этот размер увеличится до 16 см. Толщина стержня по центру - около 0,8 см. Диаметр отверстий - около 0,7 см. Имеются следы использования изделия по назначению. Наибольшая стёртость отмечается на основном стержне под развилкой. Что касается шипа, то его первоначальная форма практически не претерпела изменений. В этом месте лишь подтёрся литейный шов и отполировался небольшой участок окончания выступа. Незначительные следы изношенности визуально просматриваются с двух сторон ответвления в местах соприкосновения псалия с удилами. Судя по всем этим показателям, изделие эксплуатировалось совсем недолго. 

      В связи с тем, что у нас имелся один псалий из необходимого комплекта, то для дальнейшего экспериментального моделирования была изготовлена его копия (7) (рис. 2.-2). Это позволило решать проблему использования пары таких изделий в сочетании с удилами и ремнями узды. Для решения многочисленных вопросов, возникших у нас при реконструкции оголовья, пришлось обратиться за консультацией в Алтайский технический университет (8). 
      В результате выяснилось, что удила в комплекте с псалиями - это своеобразный механизм в виде кинематической цепи, состоящей из четырех звеньев (рис. 2.-3). Соединение 1 и 2 звена представляет собой подобие шарнира и является на данный момент неразборным. Соединения звеньев 1 и 3, а также 2 и 4, позволяют выводить эти части из соприкосновения друг с другом, разбирая кинематическую цепь. Совмещать их же можно двумя способами (рис. 3). Фиксация указанных звеньев в таких операциях осуществляется выступами-шипами А3 и А4 (рис. 2.-1-3). Имеющиеся соединения звеньев позволяют делать в кинематической цепи следующие возможные перемещения: 
      1. В соединении 1 и 2 звена - поворот вокруг оси Х1 (система координат построена на звене © 1) "+10° за счет зазоров; поворот вокруг оси Z1 "300°; поворот вокруг оси У1 "300° (рис. 2.-4). 
      2. В соединении 1 и 3 звена (аналогично для 2 и 4) - поворот вокруг оси Х`1 (система координат также построена на первом звене) практически отсутствует (=0); поворот на очень небольшой угол возможен только благодаря зазорам в соединении; поступательное движение вдоль оси Х`1 выводит звенья из защемления, но в рабочем состоянии определенным образом ограничивается ремнем повода (рис. 3.-2); поворот вокруг оси У`1 "300°; полный оборот звена © 3 ограничивается наличием на нем изогнутого рычага Б3 (рис. 2.-3), накладывающегося на звено © 1 при повороте; поворот вокруг оси Z`1 "20° (+10°) (рис. 3.-2). Для звеньев 2 и 4 система координат построена на втором звене (рис. 3.-3) и повороты вокруг осей таковы: Х`2=0; У`2 "340°; Z2`"+10°. 
      Таким образом, соединения бронзовых удил с псалиями, закрепляющиеся с помощью ремней на голове лошади, представляют собой определенно действующий механизм для управления животным, в котором рассмотренные выше показатели позволяют заключить следующее: 
     1. Пешковидная форма отверстия внешнего оформления обоих окончаний звеньев сделана специально для более жесткого сцепления У-образных псалиев с удилами. Это хорошо видно при рассмотрении возможностей поворота изделия вокруг оси Х`1 (=0) и вокруг оси Z`1, где перемещения в свободном соединении незначительны (+10°). Затем в рабочем состоянии они становятся ещё намного меньше при использовании повода и практически ликвидируются значительным ограничением за счет увеличения толщины такого ремня (например, в 2 слоя), которому достаются существенные нагрузки как раз в указанном месте. Данное обстоятельство весьма важно для улучшения возможности управлять лошадью, быстрее совершая маневры, что особенно требуется при проведении военных операций. Не исключено, что такая узда потребовалась для военных походов или в ходе противостояния противнику. 
      2. Псалии могли размещаться при соединении с удилами двояко: вилкой вверх или вниз, потому что вторая функция соединения рассмотренной кинематической цепи с ремнями суголовья не столь активна как первая, а лишь позволяет своеобразно закреплять этот механизм на голове лошади. К тому же направления соединяющихся друг с другом ремней практически совпадают (рис. 3.-4,5), а незначительное смещение точки их соприкосновения существенным образом не могло повлиять на дальнейшую конструкцию ремней оголовья. 
      3. Если исходить из логики хорошо зафиксированной исследователями тенденции того, что многие бронзовые изделия являются усовершенствованием таких же предметов, но из менее прочных материалов (например, кожаные плетеные удила; деревянные, костяные, роговые псалии, наконечники стрел и т.д.), то форма У-образных бронзовых псалиев, возможно, создана на основе деревянных или роговых образцов и при дальнейших исследованиях не исключены находки подобных изделий. Если это так, то имеющееся ответвление - своеобразный атавизм первоначальной природной модели. Отражение целого ряда таких особенностей на более прочных бронзовых вещах отмечается очень часто [см. например, Кирюшин, Тишкин, 1997, с. 64-71] и, вероятно, нашло отражение и в рассматриваемых нами сейчас вещах. Особо значимого функционального назначения данное ответвление не давало, поэтому более совершенные и универсальные, на наш взгляд, вещи имеют шпенек различной формы, но без указанного атавизма. 

      Эксплуатация изделия могло осуществляться без него и без того отверстия, которое имеется на нем. Таким образом, в ходе развития форм, следующим шагом было исчезновение ответвления с усовершенствованием шпенька, что хорошо демонстрируют изделия из памятников Кок-су-I и Вакулиха-1 [Там же, рис. 40; рис. 44]. 
      4. Стоит отметить в рассматриваемой конструкции существенную роль шипа, при износе которого эффективность связки существенным образом уменьшается, а при отсутствии его, -использование комплекта становится весьма проблематичным. Появление шипа связано непосредственно с изготовлением и применением металлических удил. 
      III. Бляха налобная (рис. 1.-3; рис. 3.-5,6) - бронзовая, округлая (в диаметре около 3,8 см), слегка выпуклая, толщиной до 0,3 см, имеет шпенек в виде Т-образного (или грибовидного) выступа. Изделие отливалось по утрачиваемой восковой модели в закрытой форме. Поэтому литейные швы отсутствуют, а обнаруживаются характерные для пластичного материала контуры, вмятины от пальцев, стыки элементов конструкции [Минасян, 1994, с. 158]. Литник четко фиксируется на овальной поверхности шпенька. Наличие подобного Т-образного выступа дает возможность предполагать знание такого рода крепления раньше, чем подобный способ был перенесен на псалии, либо внедрение данной детали в элементы конского снаряжения произошло почти одновременно. Выяснить представленное обстоятельство, на наш взгляд, является реальным. А то, что между ними существует непосредственная связь в процессе создания элементов конского снаряжения особых сомнений у нас не вызывает. Длина ножки рассматриваемого выступа - 1,3 см, толщина в центре - 0,9 см. Шляпка-фиксатор, как уже было сказано овальная (2,2?1,5 см), толщина - до 0,3 см. Имеющееся расстояние между круглой бляхой и фиксатором предполагает использование толстого налобника или соединение двух коротких ремней в предполагаемом месте расположения узды. Аналогичные налобные бляхи имеются в достаточном количестве среди элементов конского снаряжения раннескифского времени [Кирюшин, Тишкин, 1997]. 
      IV. Последней из рассматриваемых предметов, найденных на берегу Гилевского водохранилища, является одна из двух парных подпружных пряжек (рис. 1.-2). Стоит повторить, что пряжка именно подпружная, т.к. имеющаяся приемная прорезь свидетельствует о ширине и толщине пропускаемого через нее кожаного ремня, который выполнял роль подпруги. Что касается, так называемых трочных пряжек, то их размеры должны быть меньшими, а использование несколько иное (см. трок - широкая тесьма на пряжках, сверх седла, вальтрапа или попоны; верхняя подпруга [Даль, 1995, т. 4, с. 434]). 
      Изделие отлито в закрытой форме по утрачиваемой модели, о чем свидетельствуют признаки, характерные для такого способа изготовления бронзовых вещей. Следы литника хорошо заметны на выделяющемся выступе щитка (рис. 1.-2). Наличие выпуклости и ребра жесткости, на наш взгляд, является свидетельством экономии металла при увеличении прочности изделия. Размеры овальной приемной прорези таковы: 5,4?4,0 см. Отверстие на щитке для ремня, на котором висела эта пряжка имеет длину 1,7 см и ширину 0,4 см. Недостающая в рассматриваемом комплекте вторая пряжка могла быть подобна имеющейся, но со шпеньком для фиксации регулируемого подпружного ремня [Кирюшин, Тишкин, 1997, с. 72-74]. 
      Аналогий выше описанным элементам конского снаряжения на сегодняшний день можно найти достаточное количество. Большинство их представлено в настоящем сборнике. Кроме того, в нашу статью включен рисунок изделий из кургана 21 могильника Алды-Бель-I [Грач, 1980] (9). Это сделано не только для сравнительной демонстрации, но и для более точного воспроизведения этих вещей, т.к. опубликованные иллюстрации не дают возможности детального восприятия этих важнейших элементов конского снаряжения, найденных на сопредельной с Алтаем территории. 
      При значительном увеличении за последние десятилетия материалов скифской эпохи Алтая этот широко используемый в археологии метод аналогий меньше всего эффективен, поэтому нет смысла перечислять неоднократно указанные памятники, где в находили У-образные псалии в комплекте с другими находками, тем более, что таких вещей на Алтае сравнительно больше, чем любой другой категории предметов материальной культуры раннескифского времени. Что касается вопросов датировки, происхождения и распространения указанного вида бронзовых изделий узды, то они не претерпели особых изменений [Кирюшин, Тишкин, 1997]. 

     Следующие публикуемые в статье элементы конского снаряжения сделаны из кости и рога (рис. 4). Они представлены различными находками, хранящимися в Бийском краеведческом музее (БКМ). Выяснить точное происхождение всех изделий пока не удалось. Тем не менее мы вводим в научный оборот данный материал, для того чтобы привлечь внимание исследователей к изучению археологических объектов скифской эпохи на территории северных предгорий Алтая. 
      В книге поступлений БКМа [ОФ, © 1, 1954 год, август] имеются свидетельства, что некоторые из этих предметов были собраны в 1921 году М.Д. Копытовым из раскопанных курганов в окрестностях г. Бийска. Каждое изделие имеет по несколько инвентарных номеров, опираясь на которые в Коллекционной описи 1954 года обнаружились следующие записи, характеризующие собрание вещей под © 35: 
      "Коллекция глиняных сосудов, найденных в курганах в окрестностях г. Бийска, при раскопках сотрудником музея Копытовым М.Д. (Хакасский могильник ?) в 1921 году. 
      Всего 3 предмета: 
      1. Высокий кувшинообразный горшок с плоским дном, по шейке грубый ямочный орнамент, с оттянутой шейкой, высота 24 см. 
      2. То же, у шейки поясок и ряд выпуклостей, соответствующих изнутри ряду крупных углублений. Высота 24 см. 
     3. Шарообразный горшок с плоским дном и оттянутой шейкой с 2-мя сквозными отверстиями, без орнамента. Высота 14 см. 
      Итого: 3 предмета 
      4. Псалии (10)  костяные с 2-мя круглыми отверстиями в каждой и заостренным концом, 2 шт. 
      5. Костылек от конской сбруи с отверстием для ремня. 
      6. Обойма из трубчатой кости с 3-мя отверстиями для ремня. 
      7. Округлая костяная пластина с круглым отверстием в середине - от конской сбруи. 
      8. Часть обоймы из кости, расколотая на 2 части, орнаментированная поперечными поясками. 
      всего 9 предметов" 
      Информацию о скульптурном изображении барана, имеющем инвентарный © 52 (рис. 4.-3), найти не удалось. Что касается последнего предмета (рис. 4.-7), то выяснилось следующее. По Коллекционной описи 1954 года это изделие ("обоймочка бочкообразной формы с отверстием") числится под © 4 в коллекции © 22 и там отмечено: "1930 год, сборы, Грязнов М.П. из курганов в окрестностях г. Бийска". 
      Псалии (рис. 4.-1,2) - костяные, двудырчатые. Внешний вид их практически идентичен, однако некоторые параметры немного разнятся: так один имеет длину - 9,5 см, ширину в центре изделия - 1,9 см, толщину - 1,1 см, диаметр отверстий - около 0,8 см; второй соответственно такие показатели: 9,1 см, 1,9 см, 1,2 см, 0,7 см. Между отверстий на тулове псалиев хорошо видны окислы использовавшихся железных удил. Обе вещи сделаны вручную, возможно ножом из трубчатой кости животного, поэтому одна сторона у них гладкая, а другая - пористая. Рассматриваемые предметы, на наш взгляд, происходят из погребального объекта скифской эпохи, которые в большом количестве обнаружены и раскопаны на территории г. Бийска, а также в близлежащих предгорьях Алтая [Завитухина, 1961, 1962, 1966; Сергеев, 1946; Кунгуров, Кунгурова, 1982; Кирюшин, Кунгуров, Казаков, 1992; Абдулганеев, Кунгуров, 1996 и др.]. 
      Судя по всем имеющимся инвентарным номерам, из одной коллекции с псалиями происходят еще три вещи (рис. 4.-4,5,6). Однако не исключено, что они найдены в других местах. 
      Так, расколотое изделие бочковидной формы, орнаментированное шестью вырезанными по диаметру канавками, опубликовано с некоторыми издержками в рисунке М.Т. Абдулганеевым и А.Л. Кунгуровым [1996, рис. 2.-5]. По их мнению, эта вещь найдена в кургане © 1 (14) могильника Бийск-I и является пронизкой [Там же, с. 144]. Распределитель ремней (рис. 4.-6) и маленькая бочковидная подвеска (рис. 4.-7) также, наверное, были обнаружены в окрестностях г. Бийска. 
      Добавочные фаланги лошади или лося с отверстиями посредине (рис. 4.-3) в достаточном количестве найдены при исследованиях курганов раннескифского времени на территории Горного Алтая [Тишкин, 1996, рис. 12.-4; Демин, Гельмель, 1992, с. 174; и другие]. 
      Интересная скульптурная находка (рис. 4.-3) (инвентарный номер - 52) имеет длину 3,7 см, ширину носовой части - 1,0 см, рогов - 1,9 см. Это изделие, возможно, являлась подвеской или наносником, о чем свидетельствуют следы на обломанной части изделия, где должно быть отверстие диаметром 0,8-0,9 см. К скифской эпохе данную находку мы отнесли предположительно, но это ещё предстоит сделать. 

      Заканчивая описание предметов из Бийского краеведческого музея необходимо отметить, что изучение быстрянской культуры скифской эпохи в предгорьях Алтая только начинается и для этого необходимы любые свидетельства. Что касается решения вопросов генезиса указанной культуры, то к уже высказанным идеям [Тишкин, 1996, с. 26-28] можно добавить положение о миграции с территории Горного Алтая населения раннескифского времени, начиная с VII вв. до н.э. [Кирюшин, Тишкин, 1997]. Эти племена и послужили основой для сложения новой своеобразной (контактной) культуры. 
      Таким образом, тщательное и многостороннее изучение элементов конского снаряжения позволяет исследователям получать дополнительные сведения для реконструкции истории народов, не имевших письменности.