ОБРАЗОВАНИЕ И ЗАНЯТОСТЬ МОЛОДЕЖИ: ПРОТИВОРЕЧИЯ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ

Матвеева Наталья Александровна - кандидат философских наук, доцент

Проблема взаимодействия образования и занятости молодежи может быть представлена в двух основных вопросах: во-первых, на что молодежь может претендовать на рынке труда, получив или не получив желаемое образование, и, во-вторых, на что молодое поколение ориентировано в сфере образования и, как следствие, в сфере занятости. Ответы на эти вопросы, безусловно, имеют национально-государственную и региональную специфику. В России идет процесс старения населения. С 1987 по 1996 год количество молодежи в возрасте до 16 лет уменьшилось на 10% [1]. Пока уровень занятости удерживается за счет работающего старшего поколения. Но уже в ближайшие десятилетия молодежь не сможет на необходимом уровне восполнить трудовой потенциал государства как в количественном, так и в качественном выражении. В современном российском обществе существует ряд противоречий, определяющих именно такую перспективу развития. Уровень требований современного производства выше физических возможностей молодого поколения. Лишь 10% выпускников школ могут считаться абсолютно здоровыми, 45-50% выпускников имеют морфофункциональные отклонения [1]. Медицинскую статистику подтверждают результаты социологических исследований. Например, по данным социологического исследования <Социальный портрет современного студенчества>, проведенного в 1999г. сотрудниками УНИЛ <Социология образования> БГПУ среди студентов в г. Барнауле, 90% респондентов оценивает свое состояние здоровья как хорошее и удовлетворительное. Но у 59% ответивших вызывают опасения частые простудные заболевания, 19% имеют серьезные хронические заболевания, 33% указывают на нервные расстройства, и только у 21% респондентов здоровье не вызывает никакого опасения [2; 134]. При этом недостаточно высок уровень валеологической культуры студентов. Среди ответивших 38% обращают на свое здоровье только в случае недомогания [Там же]. Анализируя полученные нами данные, можно сказать, что существует объективное противоречие между представлениями студентов о своем самочувствии и их реальным состоянием здоровья. Сохраняется ситуация, при которой молодежь, активно включаясь в сферы образования и экономической занятости, не осознает стартовых возможностей своего здоровья, ослабляет их, и, следовательно, сужает свои возможности продвигаться в жизни. Представляется, что это - результат не столько беспечности молодости, сколько последствия объективных многообразных социальных факторов.

Уровень требований к социально-психологической выживаемости в современном обществе выше возможностей социального опыта молодежи. Одним из показателей этого противоречия является возникновение среди молодежи устойчивого страха <остаться безработным>. Он проявляется даже у достаточно сильных социальных слоев молодежи. Распределение ответов на вопрос <Что тебя волнует, тревожит в настоящее время больше всего?> в исследовании <Учащаяся молодежь в экономическом пространстве>, проведенном в 1999г. в ряде городов Западной Сибири (Новосибирске, Академгородке, Краснообске, Бердске, Барнауле, Томске) среди выпускников общеобразовательных школ, подтверждает это. Результаты нашего исследования показывают, что больше всего выпускники беспокоятся о поступлении в вуз (90,9% от числа ответивших), как сложится судьба (48,7%), получение работы в будущем (47,6%), остальные позиции оказались гораздо менее значимы [3; 54]

Как показывают данные, социальные интересы выпускников школ связаны с их будущей, планируемой жизнью и, прежде всего со сферой образования и занятости. Справедливо у них вызывает беспокойство нарастающая конкуренция в системе высшей школы. Распространяется эта тревога и на возможность получить работу в будущем. Этому способствуют объективные обстоятельства. В Алтайском крае, например, сложилась ситуация, когда каждый третий безработный - это молодой человек в возрасте до 29 лет. В 1998 году в службу занятости обратились 4,5 тыс. выпускников различных учебных заведений. Особые трудности при поиске работы по специальности испытывали выпускники средних медицинских и педагогических учебных заведений, выпускники вузов по специальностям экономического и юридического профиля [4]. По-видимому, в условиях региона с довольно высоким уровнем молодежной безработицы, трудовая занятость входит в сферу социальных интересов молодежи все раньше. Это происходит на неблагоприятном социально-психологическом фоне. Профессиональные планы молодежи формируются под влиянием страха перед будущим, а не под влиянием мечты, желания проявить себя в сфере труда.

Уровень накопленного образовательного потенциала российского общества выше, чем способность молодежи его воспроизводить.Последние сто лет Россия демонстрировала устойчивую тенденцию, при которой каждое последующее поколение становилось более образованным, по сравнению с предыдущим. Естественно, с развитием науки, техники, технологии обучения, хранения и передачи информации образовательный потенциал общества растет. Но поколение 1990-х не смогло его своевременно (в годы ученичества) реализовать в своей жизни. Современная молодежь менее образована, чем родители, и имеет меньше шансов на получение образования. С 1990 по 1997 годы в целом по России в два раза возросла доля работающей молодежи, не имеющей профессиональной подготовки. К началу трудовой деятельности только небольшая доля молодого поколения достигла образовательного уровня своих отцов: среднего специального образования - 34,8% и высшего - 27,3% [5]. В Алтайском крае за период с 1992 по 1998 годы только 15-30% всех рабочих (в зависимости от отраслей) прошли обучение в профессиональных учебных заведениях, остальные - непосредственно на рабочих местах [6; 13]. В сфере образования обостряется конкуренция поколений. Наращивание образовательного потенциала региона и России в целом продолжается за счет переобучения и повышения квалификации старших поколений, экономически самостоятельного населения, в то время как молодежь явно отстает в этом процессе как по объективным, так и по субъективным причинам: в силу материальной несостоятельности для продолжения образования и нежелания это делать. Это, конечно, относится не ко всей социально-демографической группе молодежи, однако вышеуказанная тенденция проявляется достаточно значимо.

Ориентация системы образования на расширение платных услуг развивается быстрее роста платежеспособности молодежи и их родителей.По данным Института Молодежи лишь 9,3% молодежи может оплатить свое образование, прежде всего за счет родительского бюджета, каждому второму платное образование не доступно вовсе [5]. Результаты вышеупомянутого исследования <Учащаяся молодежь в экономическом пространстве> указывают на то, что сила и власть денег вторгается в сферу образования уже на этапе допрофессионального обучения и серьезно влияет на воспроизводство социальной структуры общества. Исследователи отмечают значительное смещение социального состава учащихся от 9 к 11 классу. Если выпускники 9-го класса в целом соответствуют социальному составу населения западно-сибирских городов, то к 11 классу наблюдается выбывание из контингента учащихся детей из семей рабочих, мелких служащих, безработных, из неполных семей [7; 17]. Это во многом связано с вынужденной необходимостью подростков включаться в трудовую жизнь на ранних этапах с целью материального обеспечения семьи.

Эта тенденция усиливалась в 1990-ые годы и особенно стала очевидной в гимназиях и лицеях, средних учебных заведениях, претендующих на элитарность, как по качеству обучения, так и по социальному составу учащихся. Если в 1993 году дети рабочих (по отцу) составляли 45,5% выпускников 9-х классов <обычных> школ, в гимназиях - 42,4% (различие практически незначимо), то в 1997 году соответственно - 37,2% и 28,3% [Там же]. Обращает на себя внимание не только увеличивающийся разрыв в социальном составе контингента различных типов школ, но и вымывание слабых в социальном отношении групп из сферы образования вообще. Речь идет уже не о доступе к качественному профессиональному образованию, а об элементарной грамотности на уровне неполного среднего образования. По-видимому, тенденция усиления социальной дифференциации в сфере образования по материальному положению семей будет возрастать. Наличие индивидуальных способностей личности и желание молодого человека их проявить пока будут оставаться в тени материальных возможностей его семьи.

Квалификация молодежи не совпадает с требованиями производства. Система образования воспроизводит саму себя. Идет подготовка кадров ради подготовки. По данным ВЦИОМ, в России в 1997 году работали в полном соответствии со специальностью лишь 35,6% молодежи в возрасте до 29 лет, 45,2% не имели специальности или работали по другой, не связанной с полученным образованием [5]. Как показывают результаты исследований в Алтайском крае, в настоящее время лишь 50% выпускников всех звеньев профессиональной школы находят работу по своей специальности, а остальные оказываются на свободном рынке труда края [8; 8].

Причины такой ситуации и в регионе, и в России в целом кроются не только в объективных обстоятельствах, таких, как: снижение уровня производства, рост уровня безработицы, низкий уровень доходов населения региона. Важнейшей причиной несоответствия полученного образования и места работы является характер ценностных ориентаций и жизненных планов самой молодежи. Это было выявлено нами в ходе социологического исследования <Готовность выпускников педагогического вуза к самостоятельной профессиональной деятельности>, проведенного в БГПУ в 1997-98 гг. исследовательской группой УНИЛ <Социология образования>. По нашим данным, лишь 38,2% опрошенных выпускников собираются заниматься педагогической деятельностью, 51,7% - только в том случае, если не будет другой альтернативы занятости, остальные 10,1% утверждают, что не пойдут работать в школу ни при каких обстоятельствах [9; 97].

Образование является отраслью, где практически нет безработицы, а уровень доходов, хотя и невысок, но стабилен, и тем не менее, молодые специалисты слабо ориентированы на эту сферу занятости. Причем было выявлено, что профессиональная ориентация выпускников педагогического вуза ослабевает по мере повышения ими квалификации: от выпускников к магистрам. Такая ситуация связана, с одной стороны, с ростом уровня притязаний получивших более качественное образование, а с другой - с отсутствием четкой ориентации выпускников, где и в какой именно должности они могут быть востребованы по окончании вуза. Этот пример, думается, достаточно показателен. Сфера профессионального образования давно не получает четкого социального заказа на подготовку специалистов, механизм социального и экономического контроля за их распределением в сфере труда разрушен.

Молодежь подготовлена профессионально к занятости в госсекторе, а ценностно ориентирована на работу в частном секторе экономики. Среди молодежи доля занятых в госсекторе снизилась в целом по России с 63,9% в 1994г. до 58% в 1997 г. Привлекательность госсектора для молодежи сохраняется лишь как прикрытие для других сфер деятельности. Среди занятой в госсекторе молодежи остались бы в нем только 24,4% опрошенных, если бы смогли выбирать [5].

Четкая ориентация на занятость в частном секторе экономики прослеживается уже на этапе выбора профессии. По данным социологического исследования <Учащаяся молодежь в экономическом пространстве>, в отдельных регионах Западной Сибири выпускники школ при выборе сферы, в которой они хотели бы работать, чаще всего указывают на предпринимательство и коммерцию (34,9% респондентов), финансы (29,7%), юридические службы (22,8%) [7; 15-16]. Эта ориентация усиливается, если совпадает с желанием выпускника стать богатым. Например, среди юношей, желающих стать богатыми даже с риском уголовного наказания, 56,6% хотели бы заниматься предпринимательством и коммерцией; среди тех, кто хотел бы стать богатым только законным путем, таких 32,0%; среди тех, кто к богатству относится безразлично - 17,2% [Там же; 33]. Как видно, привлекательность работы в частном секторе экономики тесно связана с желанием молодежи улучшить свое материальное положение, но одновременно ориентирует молодое поколение на понижение порога нравственной и правовой дозволенности. С такой социально-профессиональной направленностью выпускники школ поступают в государственные вузы, заведомо не ориентируясь на занятость в государственном секторе экономики. В условиях России, когда частное высшее образование не сложилось как социальная система, а отдельные ее структуры не могут полностью взять на себя функцию подготовки специалистов именно для частного сектора экономики, государственное высшее образование становится для этого сектора фактически <карманным>, им пользуются без эквивалентной социальной и экономической отдачи. Естественно, что оно все больше коммерциализируется, превращаясь из гаранта национальной безопасности государства в средство обеспечения отдельных нешироких социальных слоев российского общества.

Молодежь ориентирована на рынок, но его емкость не безгранична. В сознании молодого поколения растет понимание этого противоречия. С 1994 по 1997 годы доля желающих среди молодежи организовать свое дело уменьшилась с 37,7% до 31%, работать в иностранной фирме с 35,1% до 28,3%, в СП - с 26,2% до 16,9% [5].Молодежь под влиянием реалий экономики вынуждена корректировать свое поведение в сторону традиционной занятости.

Понимание необходимости такой коррекции демонстрируют, в частности, студенты вузов. По данным выше упомянутого социологического исследования <Социальный портрет студенчества>, больше половины респондентов указывают на учебу и работу в будущем как на предмет своих забот. Четверть опрошенных в равной мере беспокоится по поводу отношений в семье, зарабатывания денег, обеспечения себя жильём, своего здоровья [2; 135]. По-видимому, молодежь понимает, что включение в рынок требует коррекции не только своей профессиональной карьеры, но и стратегии всех сфер жизненного самоопределения. В условиях острой межпоколенческой и внутрипоколенческой социальной конкуренции новое <рыночное> поколение выбирает традиционный способ выживания - самосохранение себя и своей ближайшей социальной среды, ориентация на себя, на свои силы. Это достаточно четко прослеживается по данным нашего исследования. Для опрошенных студентов в первую по значимости группу жизненных принципов входят установки <пробиваться в жизни>, <рассчитывать только на себя>, <получить образование>. На это указывают 9 из 10 респондентов. Вторую группу составили позиции <стремиться к богатству>, <рисковать>. Такие принципы в качестве значимых отметили 7 из 10 респондентов [Там же]. Анализируя сферу интересов молодёжи и ее принципы построения своей жизни, можно утверждать, что современное студенчество по этим показателям близко к традиционным ориентациям (в европейском понимании) среднего класса. Студенчество достаточно быстро приобретает свой социальный опыт, который существенно отличается от опыта прошлых поколений, больше соответствует современной ситуации. Это может обеспечить молодёжи высокую конкурентоспособность и социальную устойчивость прежде всего в области полученной профессиональной подготовки, традиционной сферы занятости. Появление в обществе наиболее грамотной части молодого поколения, способной самостоятельно выстроить стратегию своей жизни, может рассматриваться как предпосылка формирования среднего класса в России, обеспечивающего во многом устойчивость ее развития. Однако на этом пути встают очень серьезные проблемы духовно-нравственного порядка.

Поворот молодежи к государственному сектору экономики, традиционным, устойчивым сферам занятости идет вынужденно на уровне поведения, но не трансформируется на уровне ценностных ориентаций молодого поколения.Сегодня молодежь демонстрирует большую приспособленность к предлагаемым социально-экономическим условиям в сравнении со старшими поколениями. По данным социологических исследований, она чаще проявляет инициативу в работе: 45,1% среди опрошенных до 29 лет против 30,3% инициативных в возрасте 50 лет и старше. Молодежь больше работает дополнительно: 14,5 часа в неделю - в возрасте до 29 лет против 11,9 часов дополнительно работающих в возрасте 50 лет и старше [10]. Идет борьба между традициями и инновациями, между содержанием и формами трудовой деятельности различных поколений. Для сохранения целостности общественной системы важно осознать мотивацию прилагаемых молодым поколением усилий.

Молодежь включается в трудовую деятельность, воспринимая ценность труда лишь как средство достижения личного блага, или не считая труд какой-либо ценностью вообще.Идет смещение от ценностнорационального к целерациональному трудовому поведению поколений. Процесс разрушения труда как самоценности для молодежи продолжается. В тенденции динамика общественного сознания в России 1980-90 гг. такова: от ценности труда <на благо общества>, от содержания труда, самореализации в нем - к доминированию материальных результатов труда в виде зарплаты и различных льгот. Воспроизводство таких смыслов трудовой деятельности напрямую связано с мотивами получения профессионального образования.

Данные социологических исследований 1980-х гг., например, результаты межрегионального лонгитюдного социологического исследования "Пути поколения", показывают, что в бывшем СССР в сознании молодежи существовала и культивировалась четкая иерархия смыслов образования. В порядке понижения значимости они располагались следующим образом: <общественно-стереотипный> смысл учебы: стать специалистом и быть полезным обществу; <субъектно направленный>: развитие интересов и способностей, развитие своей личности; <социальных ожиданий> смысл учебы: материальная обеспеченность, положение и престиж в обществе [11; 48].

Сравнивая ценностные представления об образовании молодежи 1980-х и 1990-х гг., можно сказать, что в иерархии ценностей образования произошли качественные изменения. <Общественно-стереотипный> смысл учебы сменился на смысл <социальных ожиданий>, который довольно быстро превратился в стереотип сознания молодежи. Уже не полезность обществу, абстрактному для ценностного сознания молодежи, а владение конкретной социальной ситуацией выдвигается в качестве значимого. <Субъектно направленный> смысл образования оказался подчиненным не идее развития общества в целом, а необходимости удержания и улучшения индивидуального социального положения. Смысл <социальных ожиданий> стал лидирующим, часто единственным смыслом образования [Там же;52]. Такая жесткая ориентация на индивидуальное благо в сфере образования и занятости может привести молодое поколение к быстрому тактическому успеху, но одновременно лишает его права на ошибку в борьбе за социальный статус, существенно ограничивает свободу выбора и варианты его поведения. Анализ следующих противоречий подтверждает этот вывод.

В труде современная молодежь ориентирована на социально-экономическое выживание вопреки биологическому и социально-психологическому самосохранению. По данным социологических исследований Института Молодежи (ИМ), молодежь в процессе труда интересует прежде всего зарплата, трудовой коллектив и характер руководителя. Эти позиции занимают по значимости для молодежи соответственно 1, 2 и 3 ранги. Менее всего молодое поколение обращает внимание на нагрузки, санитарные условия, полное использование своих знаний. Эти позиции в оценках молодежи получили крайние 7, 8 и 9 ранги соответственно [5]. Труд молодежи ставится в зависимость от субъективных случайных обстоятельств, а не от объективных возможностей самой молодежи. Ранний биологический и психологический износ молодого поколения нарастает как социальный процесс. Он приносится в жертву цели достижения высокого материального положения, тем самым лишая молодежь достичь ее.

В трудовом поведении молодежи не совпадает цель <жить хорошо> с выбором средств достижения этой цели. Опросы ИМ в 1996 г. показали, что среди молодежи <считается нормальным>: перепродажа (25%), брак по расчету (30%), взятка (20%), взять силой или что плохо лежит (10%) [1, 4]. Фактически в среде молодежи идет подмена реального трудового поведения неразборчивой деятельностью по добыванию средств. На развитие полулегальной сферы занятости молодежи к концу 1990-х гг. указывают данные социологического исследования <Экономическое поведение учащейся молодежи>. Так, при ответе на вопрос <Каковы источники твоих денежных доходов?> каждый пятый юноша и каждая двадцатая девушка ответили, что <достают способами, о которых не хотелось бы говорить> [7; 14]. По данным этого же исследования хотели бы стать богатыми, даже с риском уголовного наказания 13,6% опрошенных юношей и 4,0% - девушек [Там же]. В сфере занятости, а не только в досуге, как это принято считать, есть источники девиантного поведения молодежи. Неразборчивость молодежи проявляется как в средствах, так и в самом содержании трудовой деятельности.

Профессиональная ориентация молодежи строится не на знании содержания профессии и трудовых операций, а на внешних атрибутах профессии.Третье десятилетие в ранге престижа профессий у выпускников школ самое высокое место занимают юрист и экономист, причем зачастую помимо названий профессии, а точнее профессионального направления, старшеклассники больше ничего не знают о своей будущей трудовой деятельности, не ориентируются в спросе на рынке труда. Большую социальную проблему составляет отложенный выбор профессии. По социологическому исследованию, проведенному в Российской Федерации, 53% учащихся 9 классов и 42% учащихся 11 классов не определились с выбором профессии. По Барнаулу к концу 1990-х гг. эти цифры составляют соответственно 59,5% и 44,3% [12; 32]. Новосибирские исследователи показывают примерно такую же динамику. По их данным, 48% выпускников 11 классов не решили, какую профессию они хотели бы получить в 1996 г. и 38% - в 1999 г. [7; 20]. Очевидно, что отложенный выбор профессии в дальнейшем ограничивает варианты поведения молодежи в сфере образования и занятости, заставляя ее действовать быстро, в условиях цейтнота. Это повышает риск ошибочного выбора, увеличивает долю случайных, незаинтересованных лиц и в учебных заведениях, и на рабочих местах.

Анализ рассмотренных противоречий приводит к пониманию одного из парадоксов социального развития общества. Социальный ресурс молодежи уменьшается, а ее влияние на сферы образования, занятости и все общество возрастает. В условиях рыночных отношений молодежь раньше включается в трудовую деятельность, реально влияя на содержание труда и на отношение к нему. С помощью молодежи происходит смена стереотипов социального поведения: от <жить, чтобы работать> к <учиться и работать, чтобы жить>. Идет процесс слияния прагматических и ценностных целей труда, смыкание образовательной и трудовой деятельности молодежи. Но при этом социально-экономическая и духовно-нравственная <всеядность> молодежи, акцент на индивидуализацию жизни не позволяют ей в итоге ни реализовать свои планы, ни позитивно влиять на устойчивое развитие регионов, всего российского общества. Несмотря на некоторую категоричность суждений при рассмотрении противоречий, выявленные тенденции уже невозможно не учитывать в процессе формирования молодежной социальной политики как государства в целом, так и отдельных регионов.

Библиографический список

1.Ручкин Б.А. Молодежь и становление новой России // Социс. 1998. ©5.

2.Растова Л.М., Матвеева Н.А. Жизненные силы студентов в контексте формирования современной российской интеллигенции // Человек культуры: Статьи, тезисы сообщений по актуальным проблемам гуманитарных исследований. Бийск: НИЦ БиГПИ, 2000. С. 132-137.

3.Матвеева Н.А. Социальные интересы молодежи Западной Сибири / Социальные процессы в современной Западной Сибири: философские, политологические, культурологические аспекты. Сборник научных статей. Г.-Алтайск, 2000. С. 52-57.

4.Скрябин П.М. Проблемы трудоустройства выпускников учреждений профессионального образования в крае // Проблемы управления процессом профессионального самоопределения личности в современных условиях. Материалы краевой научно-практической конференции. Барнаул, 1999. С.121-123.

5.Чупров В.И. Молодежь в общественном воспроизводстве // Социс. 1998. ©3.

6.Мишин А.К. Влияние рынков труда и образовательных услуг на организацию управления человеческими ресурсами в крае // Проблемы управления процессом профессионального самоопределения личности в современных условиях. Материалы краевой научно-практической конференции. Барнаул, 1999. С.12-17.

7.Борисова Л.Г., Солодова Г.С., Харченко И.И. Экономическое поведение выпускников средних школ в условиях становления рыночных отношений. Новосибирск-Бердск, 1999.

8.Суриков А.А. Развитие кадрового потенциала края - наша общая задача // Проблемы управления процессом профессионального самоопределения личности в современных условиях. Материалы краевой научно-практической конференции. Барнаул, 1999. С. 8-11.

9.Матвеева Н.А., Чередниченко О.В. Социальные противоречия многоуровневой подготовки учителя // Инновации в системе педагогического образования. Материалы Всероссийской научной конференции <Организационно-управленческие инновации в системе педагогического образования>. Барнаул: Изд-во БГПУ, 1999. С. 97-99.

10.Шаталова Н.И. Система трудового потенциала работника // Социс. 1999. ©3.

11.Григорьев С.И., Матвеева Н.А. Неклассическая социология образования начала XXI века. Барнаул: изд-во АРНЦ СО РАО, 2000.

12.Зислин Я.М. Некоторые вопросы теории и методологии управления процессом самоопределения личности в современных условиях // Проблемы управления процессом профессионального самоопределения личности в современных условиях. Материалы краевой научно-практической конференции. Барнаул, 1999. С. 30-33.