Афганская община на Алтае
Бойко В.С.
Этнография Алтайского края и сопредельных территорий.
Барнаул, 1998.

Алтай представляет собой один из исторических, географических и этнических рубежей так называемой Большой Центральной Азии, что зримо подтверждается наличием в структуре местного населения значительного азиатского компонента, в основном национальных групп тюркского корня (собственно алтайцев, казахов и др.). В середине 1980-х годов местный этнический ландшафт пополнился выходцами из Афганистана, - за минувшие полтора десятилетия афганская община Алтая достигла примерно 200 человек и составляет одно из крупнейших и весьма устойчивых инонациональных образований азиатского происхождения. Особенности его жизнедеятельности и основные социокультурные параметры заслуживают специального анализа, который предпринимается в данном сообщении на основе многолетних наблюдений автора и изучения некоторых письменных и аудио-визуальных источников (съемки национальных праздников, других форм досуга и трудовой активности афганцев на Алтае) [1].

Выходцы из Афганистана появились на Алтае, прежде всего в Барнауле и некоторых других городах края, в разгар сложных и противоречивых событий, происходивших в конце 1970-х -1980-е годы в Советском Союзе и мире в целом. Тогдашний афганский режим существовал в основном за счет советской поддержки, одной из форм которой стал патронаж целого ряда краев и областей СССР над "неблагополучными" афганскими регионами. Так, администрация Барнаула подписала соответствующее соглашение с властями североафганской провинции Кундуз, согласно которому в учебных заведениях города (ГПТУ-35, индустриально-педагогическом техникуме и др.) появились группы афганской молодежи, в основном юноши. В конце 1980-х годов к алтайским афганцам присоединились их соотечественники из Белоруссии, других регионов стремительно дряхлеющего союзного государства.

Развал СССР в 1991 году и децентрализация его нового политического и правового пространства поставили сотни тысяч афганцев (учащихся, студентов, представителей других социально-профессиональных групп) вне закона - ни СССР, ни впоследствии его правопреемники не торопились присоединиться к Международной конвенции 1951 г. о беженцах и Протоколу о беженцах 1967 г. Обострение гражданской войны в Афганистане после вывода из этой страны советских войск в 1989 г., а затем приход к власти в Кабуле в 1992 г. исламских фундаменталистов резко усилили приток в пределы бывшего СССР афганских беженцев - к концу 1990-х годов только в России их насчитывалось до 300 тысяч человек. Все эти процессы самым непосредственным образом сказались и на афганской общине Алтая. Большая часть ее членов попыталась различными, доступными им способами, узаконить свое новое положение, то есть обрести легальный, по нормам существующего законодательства, статус. В тот момент наиболее реальной формой их легализации стало заключение на коммерческой основе контрактов об учебно-профессиональной подготовке с рядом ГПТУ, техникумов и вузов Барнаула, - единственно возможный вариант, предусмотренный новым российским законом об образовании для граждан иностранных государств, в категорию которых без всяких скидок на ситуацию включались и афганцы. Это обстоятельство императивно заставило большинство их заняться мелкой и мелкооптовой торговлей - наиболее доступным в условиях постперестроечной России делом, гарантирующим выживание и оплату "учебы" (фото 1). Более состоятельным афганцам удалось организовать фирмы и совместные предприятия, их партнерами обычно выступали местные предприниматели и чиновники. Самой значительной структурой такого рода стало предприятие "Алтай-Кабул" (президент - афганский экономист З. Арганд, генеральный директор - бывший зам.председателя Барнаульского горисполкома, ныне владелец процветающей фирмы "Реноме" В. Косихин). Его основным профилем были торгово-закупочные операции, но планировалось расширение деятельности за счет промышленного производства (мелкогабаритная сельхозтехника и др.) и выхода на внешние, в основном азиатские, рынки. З.Арганд вскоре основал и дочернее, бизнес-туристическое предприятие, наладил чартерные рейсы в Объединенные Арабские Эмираты, занимался благотворительностью. При его поддержке была издана Книга памяти воинов-интернационалистов Алтая, погибших в ходе афганской кампании конца 1970-х-1980-х годов, выплачивались пособия некоторым их семьям. З. Арганд установил тесную связь с руководством Алтайского союза воинов-интернационалистов, структуры которого оказывали различную помощь этническим афганцам - от вопросов личной безопасности до решения сложных бюрократических проблем, связанных с режимом их пребывания на Алтае, - предприимчивые чиновники и мафиозные группировки постоянно норовили воспользоваться весьма уязвимым положением афганской общины, и такая помощь, оказываемая за регулярную, весьма умеренную плату (70 деноминированных руб. в месяц), оказывалась отнюдь не лишней. Подобного рода усилия, а также связи позволили Арганду одним из первых получить российское гражданство и даже звание почетного гражданина Барнаула. Проживая в городе вместе со своей многочисленной семьей, он занимал положение главы местной афганской общины, самой многочисленной за пределами Москвы и центральной России, и от его позиции подчас зависела судьба того или иного соотечественника.

В начале 1990-х годов лидеры афганской общины Алтая предприняли дальнейшие шаги по ее легализации. Их действия были продиктованы дальнейшим ухудшением политической и социально-экономической ситуации в России, атмосферой правового беспредела и неопределенности. Даже после подписания Россией соответствующих международных документов о беженцах и вступления их в силу в 1993 году большинство афганцев по-прежнему пребывало на российской территории на положении незаконных мигрантов, ежедневно подвергаясь административным штрафам и задержаниям. Решение их проблем упиралось в отсутствие горизонтально-вертикального механизма и процедур реализации положений Конвенции и Протокола о беженцах, а также принятого российскими законодателями национального закона о беженцах и вынужденных переселенцах. Не обладали должным опытом и вновь создаваемые для этой цели, перегруженные делами российских соотечественников, органы Федеральной миграционной службы, в их недрах заявления афганцев о предоставлении им статуса беженца или хотя бы вида на жительство (последним больше занимались ОВИРы), не говоря уже о российском гражданстве, задерживались на многие месяцы. В этой ситуации афганцы, проживавшие в пределах Алтайского края, попытались делегировать себе некоторые полномочия социально-правового и культурного характера путем создания и легализации соответствующей общественной организации. Однако на начало 1990-х годов в российском законодательстве отсутствовали нормы, регулирующие подобные инициативы, а сохранявшие силу советские акты предусматривали лишь создание местных, хотя и с иностранным членством, общественных объединений. Но и эта формула устраивала афганцев, поскольку она позволяла впо-следствии "афганизировать" состав и деятельность их детища. Однако проект создания общества "Алтай-Афганистан", призванного решать финансово-хозяйственные, некоторые правовые и культурные вопросы жизнедеятельности афганской общины, тогда не получил логического завершения по ряду объективных и субъективных причин [2]. Лишь 10-летний опыт жизни в российской глубинке, а также другие обстоятельства, в том числе стагнация гражданского противостояния в самом Афганистане, заставили "алтайских" афганцев продолжить усилия по институализации и легализации их разросшегося и весьма устоявшегося в персональном плане сообщества. Вместо перебравшегося в Москву и эмигрировавшего затем на Запад З. Арганда роль главы афганской общины ненадолго перешла к бывшему генералу ХАДа (аналог советского КГБ) Пача Гулю. В 1997 г. в Барнауле было впервые официально зарегистрировано и начало реально действовать общественное объединение "Афганское братство", но Пача Гуль попытался использовать вверенную ему власть для личного обогащения: будучи владельцем нескольких коммерческих отделов в магазинах Барнаула, он не гнушался брать сверх установленной нормы плату со своих собратьев за услуги, прямо предусмотренные его мандатом как руководителя и уставом организации (оказание помощи в получении виз и др) [3]. В результате по предложению инициативной группы и решению большинства членов "Афганского братства", Генерал, как его обычно называли соотечественники, зимой 1998 года лишился своего поста. Его место занял Рахматулла Рози, один из афганских старожилов Барнаула, узбек по национальности, имеющий русскую жену. Факт избрания руководителем организации представителя одного из национальных меньшинств Афганистана еще недавно выглядел бы чрезвычайным, и причиной тому - традиционная сложность, подчас конфликтность взаимоотношений различных национальных групп, издавна населяющих афганское государство. Это обстоятельство проявляется и в жизни афганской диаспоры, то есть той части афганского населения, которая в силу различных причин оказалась за рубежом (ее численность достигала в последние полтора десятилетия 5-6 млн человек). Как и в самом Афганистане, преобладающее положение в сообществах диаспоры занимают пуштуны. Являясь носителями чрезвычайно трудного, особенно в грамматическом отношении, языка-пушту, они, как правило, владеют и другим афганским языком, языком общенационального общения - дари, и вообще отличаются лингвистической одаренностью: довольно легко усваивают западные (прежде всего английский) и русский языки.

Пуштуны составляют наиболее националистически настроеннную часть афганской общины Алтая, они не упускают случая отдалиться от представителей других этносов своим языком-пушту, весьма откровенно демонстрируют свою идейно-политическую приверженность наиболее экстремистским группировкам, действующим как в самом Афганистане (ранее - партии Г.Хекматьяра Хезбе ислами, а теперь - талибам), так и вне его, с жадностью воспринимают любую информацию на их родном языке. Основным и наиболее доступным источником такого рода для пуштунов, живущих в Барнауле, являются радиопередачи соответствующих редакций ведущих западных информационных служб - Би-Би-Си и Голоса Америки. Другим важным источником их национального характера, наряду с основой, заложенной еще в детстве на родине, являются редкие, но чрезвычайно важные для них, контакты с земляками, родными посредством писем, телефонных звонков, а иногда и поездок на родину. Характерно, что многолетнее обучение в советских учебных заведениях почти никак не отразилось на идейно-политических ориентациях афганской молодежи, пуштунов в особенности, хотя и не породило неприязни ко всему российскому.

Весьма спорным и недостаточно изученным является отношение представителей афганской общины Алтая, да и России в целом, к религии, в данном случае - к исламу. В принципе подавляющее большинство афганцев различной этнической принадлежности весьма поверхностно знакомо с ключевыми догматами и атрибутикой исламского вероучения, хотя на практике они слывут правоверными мусульманами. При этом характерно, что афганцы практически не участвуют в религиозной жизни мусульманской общины Алтая, объединившейся в начале 1990-х годов в общество "Магди", но известно, что их представители предлагали свою помощь в восстановлении некогда существовавшей барнаульской мечети или строительстве новой. Тем не менее, выходцы из Афганистана соблюдают все основные мусульманские праздники: ноуруз (Новый год), рамазан (пост), день рождения пророка Мухаммада и др., и стремятся отметить их в кругу соотечественников. Однако нередко даже и в этих случаях возникает напряженность на этнической почве: воинственные пуштунские танцы (типа атана) и песни недвусмысленно напоминают о взаимоотношениях этносов "в миру". В целом же ситуация в сфере досуга и духовного мира афганского сообщества на Алтае не выглядит благополучной, поскольку большинству его членов приходится больше думать о хлебе насущном и о неопределенном будущем. Афганцы - не театралы и не киноманы, они без особой охоты посещают дискотеки, наэлектризованные криминалом. Вместе с тем, моральный облик и отношение к закону некоторых из них оставляют желать лучшего: правоохранительными органами Барнаула фиксировались факты и проводились расследования по поводу случаев афганского наркобизнеса, убийств и изнасилований (преступники нередко скрывались в неизвестном направлении), нарушения налогового законодательства и финансового делопроизводства афганскими предпринимателями и торговцами. Однако на фоне общего хозяйственно-правового беспредела России конца 1990-х годов афганская община, возможно, в силу своей слабой защищенности, выглядит весьма законопослушно, терпеливо пытаясь узаконить свой статус. При этом значительная часть выходцев из Афганистана претендует лишь на временное проживание, то есть стремится получить вид на жительство, действующий в течение трех лет, с возможностью последующего продления. Некоторые их них предпочли бы получить статус беженца, а значит и определенную помощь страны пребывания (уравнение прав беженцев с местными гражданами в сфере образования и др.). Ситуация по этим параметрам длительное время блокировалась соответствующими центральными и региональными российскими ведомствами, опасавшимися создать прецедент и открыть шлюзы для новых волн стихийной неконтролируемой миграции из Афганистана и других конфликтных зон дальнего и ближнего зарубежья. Однако обязательства морально-правового плана, связанные с правопреемственностью России, в том числе и в вопросах советского международно-политического наследия, длительность пребывания в России и при этом особая административно-правовая маргинальность афганской общины ставят на повестку дня вопрос о приоритетном, в ряду других инонациональных групп, решении ее сегодняшних и завтрашних проблем. Наиболее подходящая для этого формула - предоставление афганцам временного убежища - статуса, предусмотренного недавней модификацией соответствующего российского закона и позволяющего определенной части находящихся здесь афганцев гармонизировать свои отношения с властями и обществом принимающей страны. Лишь очень немногие выходцы из Афганистана претендуют на получение российского гражданства, - это считается непатриотичным и проблематичным по возможным последствиям в случае возвращения на родину. Тем не менее, российские паспорта уже получили несколько афганцев, живущих в Барнауле, особую же тягу к ним испытывают бывшие представители афганской прокоммунистической элиты и наиболее предприимчивые фигуры новой ориентации.

За более чем 10-летний период пребывания в России в местной, в том числе и алтайской, афганской общине произошли довольно заметные социально-демографические изменения. Она несколько постарела, - если ее первые группы состояли из молодых людей (учащихся, студентов, даже детей, в том числе детей-сирот, направленных на воспитание в советском духе), то последующие миграционные волны были разновозрастными, хотя и по прежнему преимущественно однополыми (мужскими). Несколько увеличился процент семейных афганцев: они создают смешанные (с русскими и другими русскоязычными девушками и женщинами) семьи, иногда, чрезвычайно редко, заключают браки в России с соотечественницами (при этом важно "прозрачное", то есть хорошо известное прошлое невесты) либо выезжают для этой цели на родину. Встречаются, в частности, в Барнауле, формы временной семьи/партнерства, причем афганцы не всегда проявляют при этом щепетильность в выборе партнерши: сильные чувства и привязанности могут в таких случаях только породить дополнительные проблемы, связанные с неизбежным расставанием. Выезд же в Афганистан таких смешанных пар бесперспективен, - слишком свежи в памяти тамошнего населения воспоминания о советском военном присутствии, да и нынешняя ситуация в этой стране не позволяет строить какие-то планы на будущее. Вместе с тем, известно немало случаев бытования таких семей в афганских эмигрантских сообществах в пограничных с Афганистаном районах Пакистана, прежде всего в Пешаваре.

Отмеченные обстоятельства не препятствуют, однако, завязыванию партнерских контактов афганцев с представительницами женского населения Барнаула и Алтайского края, и это неудивительно: выходцы из Афганистана, особенно пуштуны, по-мужски привлекательны, даже красивы, они галантные, хотя и необязательно расточительные, кавалеры, хорошо понимающие свою роль (фото 3). Однако такого рода связи, как и прочие "иноземные" увлечения (употребление алкоголя и пр.), не афишируются, ибо могут создать проблемы при возвращении на родину - афганцы зорко следят друг за другом и весьма заботятся о своем имидже и национальном достоинстве. Идеальным для большинства из них является вариант женитьбы на соотечественнице, постоянно проживающей в Афганистане под бдительным присмотром родственников. Благоприятный половозрастной баланс и демократизм нравов большого города (Барнаула) позволяют афганцам избежать некоторых, весьма распространенных на их родине, наклонностей, в частности, гомосексуализма, хотя его элементы зримо присутствуют в манерах поведениях некоторых из них, танцах.

Изучение жизнедеятельности афганской общины Алтая показывает, что она за более чем 10-летний период своего существования сформировалась как особый этно-социальный феномен, отличающийся количественной, демографической и социально-психологической устойчивостью, стабильным малоконфликтным типом взаимодействия с властями и социумом принимающего региона. Большая часть афганцев строит свою жизнь в режиме симбиоза своих национальных и местных социокультурных ценностей, намереваясь в среднесрочной или долгосрочной перспективе возвратиться на историческую родину, менее же устойчивое к ассимиляции меньшинство (некоторая часть таджиков и узбеков афганского происхождения, прежде всего вступившие в брак с русскоязычными) настроено остаться на Алтае надолго, быть может, навсегда, и оно медленно эволюционизирует в новую, порожденную чрезвычайными международно-политическими обстоятельствами, этническую группу местного и российского социума. Имеющийся опыт социокультурного и хозяйственно-бытового взаимодействия выходцев из Афганистана с различными группами/слоями населения Алтайского края демонстрирует высокий адаптивный потенциал и перспективы сотрудничества и сосуществования народов Большой Центральной Азии, базирующийся на географической близости, многостороннем взаимовлиянии и, что не менее важно, трагических испытаниях последних нескольких десятилетий.